(с)2018, Паоло Бачигалупи

  Перевод (с)2020 Вадим Сеновский

  American Gold Mine

  By Paolo Bacigalupi

  'В Детройте и Сиэтле стычки между полицией и демонстрантами проходят шестой день подряд. Лос Анджелес и Окленд объявили чрезвычайное положение. Комендантский час продолжается в Атланте. Количество беженцев в Майами измеряется десятками тысяч, в результате урагана Арианы, перемещающегося вглубь страны. И новость полученная только что: Денвер отменяет право на скрытое ношение оружия после захвата центрального выставочного зала митингующими. Доброе утро, мои дорогие, я Хэйди Хэлленбах, и это -- Точный Выстрел'.

  Я широко улыбаюсь прямо в камеру, повествуя о творящемся в стране беспределе. Прямо снаружи нашей студии: ураган насилия. Внутри: красно-бело-синяя цивилизация. И, конечно же, я, в ваших домах, даю вам знать, что вместе мы постараемся во всем разобраться. Мы -- хорошие люди, возмущенные помешательством толпы.

  Джиа жестикулирует: окончание сегмента. Я расслабляюсь, камеры сдвигаются назад и мы прерываемся на рекламную паузу. Джесси и Антуан подбегают проверить мейкап, пока ролик про понижающий кислотность гастро-чай крутится первым тридцатисекундным слотом, за ним последует Принглс, с новым и улучшенным вкусом фермерского сатэ, дальше реклама очередного паркетника, фильтрующего воздух в салоне до 1.0 микрона.

  Когда Джесси и Антуан заканчивают, я встаю и подхожу к окну студии. На улицах, там, внизу, протестующие уже в деле, маршируют туда-сюда перед зданием нашей студии -- Мэйдон Медиа Тауэр. Соня Агарвал, мой продюсер, встает рядом со мной.

  'Смотри-ка, они сегодня рано'.

  'Ничего не заменит запах слезоточивого газа с утра'.

  Соня недолюбливает протестующих, а я, наоборот, чувствую с ними глубокую связь. Они ведь тоже хотят внимания. Так же, как и мои рекламодатели. Все хотят внимания. Посмотрите на них, марширующих туда-сюда. Посмотрите, как они блокируют проезжую часть. Посмотрите, как прилежно они размахивают своими плакатами.

  'Посмотрите на меня, посмотрите на меня!' -- воют они. 'Я имею значение!'

  Дружок, конечно имеешь. Будь иначе, не было бы у меня таких рейтингов.

  'У тебя еще полторы минуты', -- напоминает Соня.

  Я прекрасно знаю, сколько мне осталось. Я занимаюсь этим уже пятнадцать лет. Но, Соня не добилась бы всего, будучи меньшим контрол-фриком, чем она есть. Я замечаю, что она мельком проверяет мой мейкап даже сейчас, включая заботливую мамочку.

  Она жестом опять призывает Джесси и Антуана. 'Блеск. На щеках'.

  Антуан еще раз пудрит меня, всем своим видом показывая, что разделят со мной шутку. Мы прекрасно знаем, что это не больше чем бессмысленный ритал. Джесси в очередной раз делает укладку моих длинных белокурых волос. Слегка оттягивает пиджак назад, чтобы повыгоднее обнажить блузку.

  'Дайте-ка посмотреть'. Соня поворачивает меня к себе, слегка взъерошивает волосы. Разглаживает пиджак. 'Окей. Хорошо. Теперь всё идеально'.

  Внизу, на улицах, протестующие продолжают скандировать и маршировать. Они возбуждены. Соня права, что-то они рановато. 'Сегодня народу не больше было чем обычно?' -- спрашиваю я. 'Когда ты приехала?'

  'Я по туннелю приехала', говорит Соня, фокусируясь на моей туши и хайлайтере. 'Нихрена я не видела. Не двигайся'. Она поддевает выпадающую ресницу.

  Донован, глава новостной сети, проложил туннель несколько лет назад, когда к сотрудникам начали приставать чуть ли не каждый день. Теперь мы ротируем. Несколько человек проходят через усиленный парадный вход, чтобы протестующие думали, что мы все еще им пользуемся, а в основном мы попадаем в студию из подвального этажа, въезжая в здание через частный туннель в трех кварталах от офиса. Туннель виляет под улицами, проходя параллельно манхэттенской линии метро, пока наконец не выныривает где-то в недрах Мэйдон Медиа Тауэр, потом мы поднимаемся по лестнице, как крысы из канализационных труб, и затем, наконец загружаемся в экспресс-лифты, взлетающие к небу, в эту стеклянную студию в облаках, где мы повелеваем эфиром и метаем образами, словно молниями, в американские экраны каждый день.

  Я подзываю Джамала Мерсье, своего практиканта. 'Эй, Джамал! Ты сегодня через парадный заходил?'

  Джамал подбегает, лицом всё еще уткнувшись в свой айпад. Симпатичный чернокожий парнишка с постоянно измученным лицом, в основном потому что я его постоянно мучаю. Мы его нашли в Северо-Западном университете. Магистр журналистики, и вуаля -- попадает ко мне, практикантом без зарплаты. 'Ты народ видел?' -- спрашиваю я. 'Их сегодня больше?'

  Он кидает взгляд вниз. 'Точно. Больше и безбашеннее. За меня вся служба безопасности впряглась, чтоб они меня пропустили. Они там совсем сбрендили'.

  Под нашими ногами толпа плещет и приливает: протестующие и анти-протестующие. Кварталом ниже полиция уже устанавливает заграждения, готовясь к тому, чтобы отбросить толпу назад. С этой высоты они напоминают мне муравьев, чьи муравейники кто-то опрокинул.

  Когда я была маленькой девочкой в засушливой жаркой Аризоне, я частенько смешивала кучки из разных муравейников, чтобы они начинали драться между собой. Меня всегда приводило в восторг то, как это было просто. Нужно всего лишь перемешать их, и они тут же начинали бросаться друг на друга. Два муравейника, которые могли мирно сосуществовать друг с другом, внезапно начинали набрасываться на своих соседей.

  Рецепт войны:

  1. Одна маленькая девочка

  2. Одна палка

  3. Два муравейника

  4. Хорошенько перемешайте