поэтому я просто прошу, помогите нам спасти этих людей.

Этаниэлу показалось, что, произнося последние слова, Гакт посмотрел именно на него. Немного растерянно, он оглянулся на Маттиаса, который тоже неуверенно переминался с ноги на ногу, переваривая услышанное. Мальчик по-новому огляделся по сторонам и только сейчас заметил, что большая часть присутствующих была ростом метр с кепкой и возраст большинства из них колебался в районе тринадцати-четырнадцати лет, да и те, кто достиг местного совершеннолетия, которым считались пятнадцать, не отличались богатырскими пропорциями.

«Вот это влипли», – подумал он, обдумывая ситуацию. А ведь и вправду, многих из собравшихся он видел на занятиях в кружках, куда их с Мэттом чуть не силой запихивал Гакт, несколько лет назад взявший над ними шефство. Главный технический специалист Патруля, с которым они познакомились при обстоятельствах, вспоминать о которых Этаниэлу до сих пор было стыдно, искренне считал, что труд, сделавший из обезьяны человека, сможет и из пары приютских пацанов сделать что-то путное, и гонял их как никого другого. В свои почти четырнадцать, они с Маттиасом имели вполне взрослые разряды в области космического строительства и ремонта, им даже разрешали проводить мелкий ремонт на станции без присмотра взрослого инструктора, следившего за соседней парой, работавшей с резаком. И опыта работы в «пустоте» у них, для их возраста, было достаточно. Учебные задания из курса профориентации они выполняли на «отлично» и без проблем. Но им ни разу не приходилось работать в условиях, описанных Гактом. Там даже взрослый специалист не каждый справится.

– Добровольцы, шаг вперед, – дав подросткам переварить услышанное, скомандовал Гакт.

Не давая сомнениям себя остановить, Этаниэл сделал неуверенный шаг вперед, выходя из внезапно ставшего таким уютным места в строю. К его удивлению, мальчишки, стоявшие по сторонам от него, тоже повторили его движение, и если в Маттиасе он почти не сомневался, то Бринк, пятнадцатилетний сын одного из боцманов, его сильно удивил. Он вопросительно приподнял бровь, и старший подросток робко улыбнулся и слегка пожал плечами, дескать, так получилось.

Тем не менее, строй добровольцев был довольно куцым. Из нескольких сотен тех, кто по мнению патрульных мог бы оказать помощь, вперед вышло едва ли полсотни. Гакт подождал пару минут, на случай, если кто-нибудь из сомневающихся изменит свое решение, потом тяжело вздохнул и скомандовал идти к челноку.

Дальше был взлет на пределе допустимого, пилот явно старался нагнать время, которое они потеряли за сборами и объяснениями, короткий полет до орбитальной крепости, и стыковка со станцией, на которой их пересадили в один из спасательных кораблей Патруля. Весь полет до места крушения с ними проводили дополнительный инструктаж по пользованию оборудованием и правилам безопасности.

– Учтите, ребята, – напутствовал их Гакт, подошедший к ним с Маттиасом во время перерыва между объяснением принципа работы малого плазменного резака и лекцией по первой помощи пострадавшим от взрывной декомпрессии, – если кто-то из вас умудрится размазаться о переборку из-за того, что забыл закрепить страховку, я лично эту переборку потом вырежу и поставлю на базе прямо перед главным входом в тренировочный центр, чтобы все видели, как мне стыдно.

Несмотря на явную несерьёзность слов, Этаниэл уловил в голосе Гакта искреннее беспокойство.

– Не волнуйтесь, сэр, – подхватив шутливый тон, ответил ему Этаниэл. – Я вам такой радости не доставлю.

– Дядь Гакт, – поддержал его Маттиас, – все будет хорошо. Мы не посрамим вашу честь. Вы нас хорошо готовили.

– Эх, мальчики, – слабо улыбнулся мужчина. – Да не в подготовке дело. Там такая каша, что никакая подготовка не поможет. У нас уже есть потери. Мне ребята из первых групп скинули видео. Никто в своем уме туда и близко не полезет.

– Если верить воспитателям, по нам дурдом давно плачет, – хмыкнул Этаниэл, уворачиваясь от подзатыльника Гакта. – Да и состав Патруля надо проверить, кто ж сознательно полетит туда, где его ждут одни неприятности?

У места крушения уже был развернут мобильный командный пункт с госпиталем, куда уже начали свозить раненных из внешних отсеков, до которых сумели добраться. Внезапно, глядя на проплывающие мимо носилки на грави-подушке, Этаниэл понял причину спешки офицеров. До этого момента для него катастрофа была чем-то далеким, типа политических новостей из Совета кланов, до которых ему, безродному сироте с другой планеты, было мало дела, но теперь, видя бледное лицо молодой женщины, залитое противоожоговой пеной, до него стало доходить, что все серьезно.

– Знаешь, мне как-то стремно, – поделился опасениями Мэтт, глядя в иллюминатор на поле обломков, медленно дрейфующее мимо них, вживую оно выглядело ещё более впечатляюще, чем на картинках.

– Поздно пить боржоми, – ввернул Этаниэл одно из любимых поговорок Гакта. – Ты уже дал согласие. Хочешь Гакта подвести?

– Нет, – замотал головой приятель.

– Вы там не рискуйте особо, – в последний раз подгоняя скафандр по фигуре, попросил Гакт. – Если что, сразу уходите. Мертвый спасатель никого не спасет.

Их задачей было пробираться в те места, куда не могли пройти взрослые с тяжелым оборудованием и разведывать выживших. В случае возможности, эвакуировать, если такой возможности не было, стабилизировать их состояние и состояние их убежищ, ставить маяк для идущих следом спасателей с тяжелой техникой и двигаться дальше. Кислородный баллон в их сверхлегких скафандрах, избавленных от экзо-скелета, был рассчитан на четыре часа, плюс резерв в пятнадцать минут, на себе они тянули легкий резак для прорезания переборок, чудо нано-технологий, переносной шлюз, несколько баллонов с герметиком и аптечку с набором препаратов от последствий кислородного голода и успокоительных. В неё так же входил набор мешков для трупов, которые никто не собирался использовать по прямому назначению, сейчас нужно было думать о живых.

Работа была тяжелой и физически и морально, причем физическая тяжесть беспокоила гораздо меньше. Нависающие над ними груды обломков, грозящие в любой момент рухнуть на голову, явственно давили на психику. Этаниэл заставил себя не думать о том, что трупы, плавающие в невесомости, лежащие, сидящие и висящие в разных позах, ещё совсем недавно были живыми людьми. О мертвых можно подумать и после, а сейчас нужно заботиться о