участники. Пучеглазый нетерпеливо отмахнулся и обратился к Тимоше.
– Ты, конечно, больной на всю голову – все эти лестничные драмы и подсчет ступенек…
Ведущий предупреждающе кашлянул.
– …но сторожа ты правильно укокошил. Было у меня в детстве похожее… У того урода, правда, вместо бородавки шрам на лбу был. Утопил эту сволочь.
– И мне в детстве досталось! – неожиданно взвизгнула толстуха. – Уже в детстве была полненькой, а он издевался и хихикал так мерзко, лопоухий гад – никогда не забуду! Так замуж и не вышла. Кого не встречала, будто слышала злое хихиканье… Три года назад я нашла подонка и отравила.
Тут загалдели все участники, вскакивая с мест, и перебивая друг друга, они выкрикивали:
– И у меня!
– И я!
– Завалила на экзамене!
– Оклеветал! Подкинул сигареты.
– Как будто нечаянно заперла на сутки в подвале нашей многоэтажки!
– Тётка со злыми глазами и мелкой завивкой!
– Родимое пятно на шее!
– Как-то это странно… – недоумевал Тимоша. – Попрошу тишины, – вмешался ведущий. – Нам всем есть, о чем задуматься. Сегодняшнее заседание клуба окончено. Увидимся через три недели… душегубы. Мне кажется, что у нас очень скоро появится новый товарищ. Когда последний из взволнованных участников покинул помещение, ведущий запер дверь и снял маску, открывая крючковатый нос и бородавку над переносицей. – Вот и стал очередной человечек гоблином, – почти пропел ведущий. – Переходим к следующему этапу. Этап за этапом, от наивного детеныша – к униженному и обозленному, потом от обиды – к жестокости. От человека к монстру. А как станут монстрами, то можно и к дальнейшей работе приступать. – Мы ещё посмотрим, кто кого, – пробормотал он, глядя куда-то вверх. Ведущий тяжело поднялся со стула, охнул, потер поясницу. Задумчиво поскреб щеку и направился к импровизированному бару, где вместо бутылок красовались статуэтки героев комиксов. Завернув за стойку, нащупал неприметный рычажок и распахнул люк в подвал. Осторожно спустился в неожиданно просторное помещение. Старомодные светильники-прожектора освещали серые стены и каменный пол. Ведущий с наслаждением вдохнул мрачный аромат сладкой плесени и сырого мяса. Царящую тишину нарушал только шелест капель в углу.
На стене, в обрамлении ветхих розог, висел темный китель гимназиста. Стоячий воротник, широкий черный ремень с квадратной блестящей пряжкой. Под формой на полу был рассыпан крупный горох. При виде своего алтаря ведущий оскалился и хрипло вздохнул. В центре зала теснились грубо сколоченные столы, на которых лежали тела: старуха с родимым пятном на шее, женщина с мелкой заливкой, лопоухий мужчина и многие другие. Ведущий снял маску, под которой не было лица, и неторопливо начал выбирать марионетку для очередного этапа, скользнув взглядом по любимой – старику с крючковатым носом и бородавкой на лбу.
Подошва кроссовки предательски разломилась в тот момент, когда мерзкая толпа зомби нас учуяла. – Джеки! Нужно искать люк! – прикрикнул Бенни. Высокие каменные дома, мощеная улочка, старые фонари на солнечных батареях. Ветерок весело гонял обрывки бумажек, оберток от шоколадок, вермишели быстрого приготовления и легко узнаваемых желтых плакатов с предостережением: "Не подходить! Не кормить!" – и картинка выдохшегося зомбаря. – Бегу, – огрызнулась я, и упала второй раз. Чертов ветерок нас и подвел, мы крались незаметно по заброшенному участку офисного района – нам надо спешить к Ба и Де. Запах нас выдал; не только наших тел, а и вкусных пирожков. А зомби они такие – голодные до еды. Любой еды. Подошва начала хлопать и подворачиваться при каждом шаге, но я героически побежала за Бенни. Ему было тяжелей, он еще арбуз пер в рюкзаке. – Я ж тебе говорил, а ты мне говорила, – хрипел мой напарник. Я выдохнула, сгоняя непослушные волосы с лица и прибавила скорости. Поворот, еще один, сетчатый забор и колючка сверху. Бенни остановился, видимо, потерялся в каменных джунглях. Вот лопух, сколько раз карту изучали, крестиками люки открытые помечали, а он… – За этим домом с вывеской о книгах, – показала я пальцем. Мы перестали бежать. Зомби же на голодном пайке и болячка их сушит… Словно сухари – жизнь в них еще есть, а вот силенок уже нет. Бенни, высокий для своих четырнадцати, кучерявый, как поношенный шерстяной носок, достал фомку и ей ковырял люк. Я же вертела головой, хотя опасность еще далеко. Знатно мы оторвались! И тут я увидела его. Бегущего зомби в красной клетчатой рубашке. – В люк, Бенн, прыгай! – заорала я так, что в голове у самой зазвенело. – Что? – уточнил он тупо. Я толкнула его в вонючее нутро города и быстро полезла за ним. Рубашечник почти подбежал к нам, и в его руках прочно обосновался пожарный топор. Меня бросило в пот, я потянула крышку люка, и он с противным звуком захлопнулся, отрезая нас от дневного сентябрьского света. Последнее, что я успела сделать, прежде чем упасть в мерзкие стоки, это заблокировать люк. Мы просидели в тишине так долго, что я успела замерзнуть. Зажав рот Бенни я все ждала, когда странный зомби дернет люк… Время утекало вместе со скудными вонючими ручьями. Зажгли фонарик. – Ты уверена, что он бежал? Это же невозможно, – уточнил Бенни. – Да, дылда, он бежал к нам с топором. Худой, грязный, как и все зомби, – прошипела я. – «Зомби» говорить неправильно, – протянул обиженно Бенни, словно они все его родственники, – люди, больные вирусом в четвертой стадии, или просто – порожденные вирусом… А еще это… Ты когда толкнула, я упал и разбил арбуз. – Зомби и есть зомби, – огрызнулась я, – дай посмотрю. Арбуз разбился, но, предусмотрительно положенный в кулек, не испачкал рюкзак. – Нормально, – сказала я, и толкнула его в нужную сторону. Туда, где дом Ба и Де. – А зачем тебе сломанный арбуз? – Суп сделаю, – честно ответила я. Гыч. Я схватила Бенни за руку. – Слышал? – прошипела ему на ухо. – Кто-то люк дернул. – Не напугаешь, Джеки, – ответил он, но бодренько задвигался в нужную сторону. А я еще долго оглядывалась, пока мы топали по туннелям, а чертова кроссовка предательски черпала жижу. Бенни говорил и говорил, за что он мне и нравился. Еще за оптимизм, и за широкую спину, и глаза у него красивые, особенно когда он на меня смотрит… – Джеки, вчера новость скинули, что ученые обнаружили способ лечения, и это не дорогущая процедура, а простой, обыденный… – Ага, – отвечала я. – Ты согласна, что временно изолированные районы с зараженными – это правильный выход?
– Как-то это странно… – недоумевал Тимоша. – Попрошу тишины, – вмешался ведущий. – Нам всем есть, о чем задуматься. Сегодняшнее заседание клуба окончено. Увидимся через три недели… душегубы. Мне кажется, что у нас очень скоро появится новый товарищ. Когда последний из взволнованных участников покинул помещение, ведущий запер дверь и снял маску, открывая крючковатый нос и бородавку над переносицей. – Вот и стал очередной человечек гоблином, – почти пропел ведущий. – Переходим к следующему этапу. Этап за этапом, от наивного детеныша – к униженному и обозленному, потом от обиды – к жестокости. От человека к монстру. А как станут монстрами, то можно и к дальнейшей работе приступать. – Мы ещё посмотрим, кто кого, – пробормотал он, глядя куда-то вверх. Ведущий тяжело поднялся со стула, охнул, потер поясницу. Задумчиво поскреб щеку и направился к импровизированному бару, где вместо бутылок красовались статуэтки героев комиксов. Завернув за стойку, нащупал неприметный рычажок и распахнул люк в подвал. Осторожно спустился в неожиданно просторное помещение. Старомодные светильники-прожектора освещали серые стены и каменный пол. Ведущий с наслаждением вдохнул мрачный аромат сладкой плесени и сырого мяса. Царящую тишину нарушал только шелест капель в углу.
На стене, в обрамлении ветхих розог, висел темный китель гимназиста. Стоячий воротник, широкий черный ремень с квадратной блестящей пряжкой. Под формой на полу был рассыпан крупный горох. При виде своего алтаря ведущий оскалился и хрипло вздохнул. В центре зала теснились грубо сколоченные столы, на которых лежали тела: старуха с родимым пятном на шее, женщина с мелкой заливкой, лопоухий мужчина и многие другие. Ведущий снял маску, под которой не было лица, и неторопливо начал выбирать марионетку для очередного этапа, скользнув взглядом по любимой – старику с крючковатым носом и бородавкой на лбу.
Холодный арбузный суп
"… удивительно, но острый перец обладает уникальными…" Дмитрий Владимиров г. ГданьскПодошва кроссовки предательски разломилась в тот момент, когда мерзкая толпа зомби нас учуяла. – Джеки! Нужно искать люк! – прикрикнул Бенни. Высокие каменные дома, мощеная улочка, старые фонари на солнечных батареях. Ветерок весело гонял обрывки бумажек, оберток от шоколадок, вермишели быстрого приготовления и легко узнаваемых желтых плакатов с предостережением: "Не подходить! Не кормить!" – и картинка выдохшегося зомбаря. – Бегу, – огрызнулась я, и упала второй раз. Чертов ветерок нас и подвел, мы крались незаметно по заброшенному участку офисного района – нам надо спешить к Ба и Де. Запах нас выдал; не только наших тел, а и вкусных пирожков. А зомби они такие – голодные до еды. Любой еды. Подошва начала хлопать и подворачиваться при каждом шаге, но я героически побежала за Бенни. Ему было тяжелей, он еще арбуз пер в рюкзаке. – Я ж тебе говорил, а ты мне говорила, – хрипел мой напарник. Я выдохнула, сгоняя непослушные волосы с лица и прибавила скорости. Поворот, еще один, сетчатый забор и колючка сверху. Бенни остановился, видимо, потерялся в каменных джунглях. Вот лопух, сколько раз карту изучали, крестиками люки открытые помечали, а он… – За этим домом с вывеской о книгах, – показала я пальцем. Мы перестали бежать. Зомби же на голодном пайке и болячка их сушит… Словно сухари – жизнь в них еще есть, а вот силенок уже нет. Бенни, высокий для своих четырнадцати, кучерявый, как поношенный шерстяной носок, достал фомку и ей ковырял люк. Я же вертела головой, хотя опасность еще далеко. Знатно мы оторвались! И тут я увидела его. Бегущего зомби в красной клетчатой рубашке. – В люк, Бенн, прыгай! – заорала я так, что в голове у самой зазвенело. – Что? – уточнил он тупо. Я толкнула его в вонючее нутро города и быстро полезла за ним. Рубашечник почти подбежал к нам, и в его руках прочно обосновался пожарный топор. Меня бросило в пот, я потянула крышку люка, и он с противным звуком захлопнулся, отрезая нас от дневного сентябрьского света. Последнее, что я успела сделать, прежде чем упасть в мерзкие стоки, это заблокировать люк. Мы просидели в тишине так долго, что я успела замерзнуть. Зажав рот Бенни я все ждала, когда странный зомби дернет люк… Время утекало вместе со скудными вонючими ручьями. Зажгли фонарик. – Ты уверена, что он бежал? Это же невозможно, – уточнил Бенни. – Да, дылда, он бежал к нам с топором. Худой, грязный, как и все зомби, – прошипела я. – «Зомби» говорить неправильно, – протянул обиженно Бенни, словно они все его родственники, – люди, больные вирусом в четвертой стадии, или просто – порожденные вирусом… А еще это… Ты когда толкнула, я упал и разбил арбуз. – Зомби и есть зомби, – огрызнулась я, – дай посмотрю. Арбуз разбился, но, предусмотрительно положенный в кулек, не испачкал рюкзак. – Нормально, – сказала я, и толкнула его в нужную сторону. Туда, где дом Ба и Де. – А зачем тебе сломанный арбуз? – Суп сделаю, – честно ответила я. Гыч. Я схватила Бенни за руку. – Слышал? – прошипела ему на ухо. – Кто-то люк дернул. – Не напугаешь, Джеки, – ответил он, но бодренько задвигался в нужную сторону. А я еще долго оглядывалась, пока мы топали по туннелям, а чертова кроссовка предательски черпала жижу. Бенни говорил и говорил, за что он мне и нравился. Еще за оптимизм, и за широкую спину, и глаза у него красивые, особенно когда он на меня смотрит… – Джеки, вчера новость скинули, что ученые обнаружили способ лечения, и это не дорогущая процедура, а простой, обыденный… – Ага, – отвечала я. – Ты согласна, что временно изолированные районы с зараженными – это правильный выход?