активного трения и поступает кислород. В прорези-канавке второй секрет успеха.
Наша команда, обступив масая, с интересом наблюдала за этим действом на практике. Через секунд двадцать из углубления заструился дымок и как только затлела искорка, масай насыпал на нее сухой измельченный навоз, и раздув яркие искры, накрыл его сухой травой, сверху тонкими веточками. Ровно через минуту у наших ног полыхал костер. Так быстро не всякий даже спичкой его разожжет.
Это нехитрое приспособление пополнило мою этнографическую коллекцию, собираемую с 1971 года, с тех пор как на Сихотэ-Алине подружился с удэгейцами.
На этом наше знакомство с масайской деревней закончилось. Да, чуть не забыл — в деревне очень много детей. Из-за дверей каждой хижины выглядывало по несколько чумазых, диковатых лиц, на которых светились любопытством карие глазенки.
До кемпинга, а до него было километров семь, добрались уже в густых сумерках. Располагался он на полянке в окружении деревьев. Два длинных стола со скамейками по бокам. Один для кухонных работ, второй для приёма пищи. Тут же кострище. По краям поляны палатки в рост человека. Если пройти по тропинке, зажатой между колючих кустов метров восемьдесят, то упрешься в туалет с умывальником и душем. От туалета радиально расходятся еще несколько тропок, в конце которых такие же оборудованные стоянки.
Наш гид с водителем принялись готовить ужин, а мы обживать свои временные жилища. Когда собрались за столом, меня вдруг зазнобило.
Температура воздуха +20°С, а я трясусь от холода. Что бы согреться одел сначала свитер, потом и зимнюю куртку (мы взяли их для подъема на вершину Килиманджаро — там мороз достигает -15°С плюс сильный ветер), но это не помогло. Когда меня заштормило так, что застучали зубы, я извинился и, забравшись в палатку, нырнул в спальник. Следом зашел обеспокоенный Доктор. Он дал каких-то таблеток, но процесс как говорил наш «великий демократ», уже пошел. К утру я оставил с десяток меток между колючих кустов африканской саванны.
Ребята после легкого завтрака уехали на съемки слонов. Считается, что такого обилия этих животных, как в Амбосели нет больше ни в одном другом парке Кении. Вернулись они часа через два возбужденные и довольные. Сделали множество удачных снимков, среди которых один уникальный — львиный прайд отдыхает в окружении двух десятков громадных слонов.
В моем кишечнике к этому времени ничего достойного для продолжения привычных забегов вглубь саванны не осталось и я отважно сел в машину, повёзшую нашу группу к КПП на границе, где в полдень должна состояться встреча с представителями танзанийского туристического агентства. Ехал в полуобморочном состоянии, погрузив голову в полиэтиленовый пакет и периодически напоминая о поразившей меня ужасной кишечной инфекции, протяжными извержениями, сопровождаемыми душераздирающим рёвом.
Отрывочно помню, как мы проехали через кенийский городок Наманга в Танзанию, как проходили паспортный контроль, как после долгого пути добрались до отеля Аиша, что неподалеку от деревеньки Мачами. Отсюда, из окна номера открывался незабываемый вид на величественную снежную шапку, парящую над континентом белым облаком.
Отель оказался очень уютным, с разноуровневой, благодаря расположению на склоне холма, планировкой. Всё, включая великолепный ландшафтный дизайн, способствовало полноценному отдыху. Как, впрочем, и в остальных отелях, где мы останавливались.
Выпив с чаем и галетами очередную порцию лекарств, сразу лег. Для того чтобы сокрушить болезнь, в моем распоряжении оставалась одна ночь — завтра восхождение.