голоса, но вдруг заметил рядом с бабушкой заплаканную Лилю. Она беззвучно всхлипывала, опустив голову. Тут Лео понял, что сестру просто испугало внезапное появление бабушки. Видимо, Анфиса, прожив долгое время одна, стала спать очень чутко, реагируя на любой посторонний шорох.
– Нет, бабуль, лучше ты объясни, что всё это значит! – набравшись смелости, сказал Лео.
Анфиса округлила глаза и впервые на её лице появился намек на хоть какие-то эмоции. Она запахнула шаль и сложила руки в замок.
– Я хотела, чтобы сначала вы как следует здесь освоились. Потом бы я вам все обязательно рассказала. Но раз мы уже здесь, откладывать разговор нет смысла.
Лиля подняла глаза, переметнулась к брату и вцепилась ему в плечо.
– Что это такое? Частный морг?
Анфиса приподняла седые брови, сделала попытку тепло улыбнуться. Получилась кривая усмешка.
– Нет-нет. Это… Считайте, что это моя мастерская. Я танатопрактик
Близнецы недоверчиво переглянулись.
– Моя профессия очень редкая. Диковинная я бы сказала. Моим знаниям не научат в институте. Это ремесло передается из уст в уста. От поколения к поколению. Этим славится наша семья. Наши предки освоили искусство бальзамирования еще когда на месте Красной поляны находилась маленькая деревенька Краснушка. Раньше здесь протекала речка. Дно у нее было глинистое, казалось, что вода кроваво-красная. Отсюда и название.
– Бальзамирование? Ты делаешь из мертвых мумий? – подала голос Лиля.
– Танатопрактики подготавливают усопших к похоронам. Восстанавливают лица, наносят посмертный макияж. Мой спектр услуг более широкий, чем в обычных моргах. Я творец, художник. Родственники хотят, чтобы покойные выглядели на похоронах как при жизни. И я помогаю им в этом. Мои клиенты выглядят так, словно спят. Это тонкое, редкое и прибыльное искусство.
В глазах внуков все еще читались испуг и недоверие.
Анфиса подошла к холодильным камерам и собралась открыть один из них, тот, что находился в самом центре. Но, внезапно передумав, одернула руку и открыла совсем другую камеру. Послышался легкий скрежет. Лиля крепче вцепилась в плечо брата, но взгляд не отводила. Лео же наоборот зажмурился.
– Как говорится, лучше один раз увидеть, – сказала бабушка и вытянула тележку из камеры.
Она ласково, по-матерински провела по белоснежной простыне ладонью и аккуратно сдернула ее. Неумолимое любопытство заставило близнецов приковать взгляды к телу на тележке. Как и сказала бабушка, молодой мужчина и правда выглядел так, словно только что прилег отдохнуть и в любую секунду может распахнуть глаза или перевернуться на бок. Чистые, аккуратно зачесанные волосы лоснились под холодным свечением подвальной лампы. На щеках был легкий румянец, карамельная кожа на лице была покрыта порами. Рот чуть приоткрыт, словно у мужчины был насморк, и он дышал во сне через рот.
– Я придаю им вид живых людей. Бедолага попал под машину. Родственникам пришлось перенести похороны, когда они увидели, в каком состоянии им выдали тело. Они обратились ко мне, и я все исправила.
Бабушка поправила мужчине челку и снова накрыла тело простыней и отправила в камеру.
– Секреты нашего ремесла передаются из поколения в поколение. Но ваша мама не желала иметь ничего общего с семейным делом. Оно приводило ее в ужас. Она всегда была белой вороной… Сбежала из родительского дома, едва ей исполнилось шестнадцать, считайте, была в вашем возрасте. Но вот вы здесь. Значит, все встало на свои места. В этот дом вернулась гармония. Теперь мне есть кому передать свои знания.
Близнецы ошарашено переглянулись. В глазах друг друга читалась какая-то безысходность.
– А если… Если мы не захотим? – заикаясь, спросил Лео.
Анфиса улыбнулась. Широко и неестественно.
– Не говорите глупости. От себя не убежишь. Ваша мама попробовала. И что же вышло? Сгинула, бедняжка. – Бабушка горько покачала головой. – Но я рада, что вы здесь.