неё.

— Надо дать ему имя, — наконец, сказала она.

— Дай.

Девочка нахмурилась, щенок заскулил, а она инстинктивно прижала его к себе чуть сильнее.

— Непоседа?

— Ну, если хочешь, чтобы все соседские псы смеялись и дразнили его «маменькиным сыночком», когда он вырастет, называй Непоседой.

Тёмные глаза буравили меня.

— А как бы вы его назвали?

На секунду я задумался.

— Аттилой или Троем.

— Мне нравится Трой, — выдавила из себя Алисия.

— Ну, тогда пусть будет Троем, а теперь пойдём нам пора уезжать.

Поднявшись, я указал, чтобы она следовала за мной. Я уже понимал, что к Хэнку и Диггери я не вернусь. Они могут ждать меня у ручья сколько угодно. Девчонка, навязанная мне, могла служить ещё одним поводом для принятия этого решения: уйти, не оглядываясь.

— А куда вы едите?

— Алисия, мы едем, — поправил я.

— Куда мы едем, — тут же переспросила она.

Глубоко вздохнув, я улыбнулся краешком губ.

— К истокам.

Не знаю, уловила ли она мою иронию. Скорее всего, для неё это были простые, ничего не значащие слова.

Мы уходили.

Алисия последний раз оглянулась, чтобы посмотреть на замершую скорбную фигуру собаки, провожающей печальным взглядом чёрных блестящих глаз своё так и не отвоёванное чадо.

Мы все не те, кем притворяемся.

По улице разнёсся тоскливый, жалобный вой.

Глава 3

Ланкастер

Я смотрел на белый аккуратный домик. Ровные стены идеально покрашены, стёкла окон сверкают чистотой, небольшой, но пышный садик, начинающийся с правой стороны, слегка разросся с тех пор, как я последний раз лежал в нём под моим любимым вишнёвым деревом, предаваясь глупым юношеским мечтам.

Очень захотелось сплюнуть, скопившаяся во рту горечь, жгла горло.

Ничего не изменилось. Ничего, кроме меня.

Я постучал в массивную входную дверь с железной окантовкой и перевёл взгляд на Алисию, стоявшую чуть поодаль и прижимающую к себе Троя. Девчонка почти всё время молчала, по-моему, до неё постепенно начало доходить, что ни мать, ни отца она больше никогда не увидит. И осознание того, что я был среди их палачей, постепенно обрушивалось на хрупкие детские плечи. За три недели пути от Форт-Уорта до Ланкастера она едва ли произнесла с десяток слов.

Дверь внезапно распахнулась, на пороге застыла приятная моложавая женщина. Скромное бежевое платье, оттеняющее каштановые волосы, собранные в высокую причёску, подчёркивало идеальную фигуру, которую не затронуло рождение двоих детей. Глаза цвета промокшей листвы, не отрываясь, смотрели на меня.

— Коул, — выдохнула она, и, было, сделала шаг вперёд, порываясь обнять, но заколебалась.

И правильно. Я сам не уверен, чего ждать от этой встречи. Я не был дома с тех пор, как четыре года назад покинул его, выбрав свой путь — губительный и разрушающий. И я мог бы вспомнить ещё много слов, брошенных мне в спину отчимом, когда уходил, и ведь помнил каждое, как будто они были произнесены вчера.

Женщина тем временем, посмотрела на дрожащее за моей спиной существо, её взгляд стал светел.

— Эй, привет, — тихо, почти шёпотом, произнесла она. — Как тебя зовут?

— Алисия, — раздался тонкий голосок, и я еле заметно не вздрогнул, настолько отвык от разговоров за недели её молчания.

— А кто с тобой, Алисия? — продолжила женщина свои расспросы.

— Это Трой, — девочка погладила лежащего на её руках щенка, уже заметно подросшего. — Он очень храбрый, — она протянула его вперёд. — Если хотите, можете погладить. Только не пугайте его. Он недавно потерял маму, — на последних словах её голос надломился, и она громко шмыгнула носом.

— Ой, что же я вас держу на пороге, — всплеснула руками женщина и посторонилась. — Проходите в дом.

Я положил руку Алисии на спину, чувствуя, как она напряглась от моего прикосновения, и подтолкнул её.

— Дамы вперёд.

Девчонка покорно вошла в дом, а я шагнул следом.

Надо побыстрее убраться отсюда.

Я деликатно отстранил её от себя.

— Где Тайлер?

Ответить она не успела, в холл вышел Артур. Сколько ему было лет, когда мы виделись последний раз? Он сильно изменился. Светлые медовые волосы слегка завивались, зелёные, точно такие же, как и мои, глаза, смотрели настороженно, но тепло. Оттенок радужки — это то общее, что досталось нам от матери. В остальном — мы были абсолютно разными, как внешне, так и по характеру.

Взгляд Артура метался между мной, матерью и Алисией, увлечённо гладившей разволновавшегося Троя. Да, из худощавого подростка, Артур постепенно превращался в симпатичного юношу. Наверное, ещё пара лет, и все девчонки в округе будут хлопаться перед ним в обморок, чтобы он привел их в чувства, или Ланкестер внезапно охватит эпидемия какой-нибудь неизвестной, сугубо женской болезни. Это в том случае, если его желание стать врачом всё ещё в силе. Сейчас брату уже шестнадцать.

Он замер в дверях, уставившись на меня. Теплота из его взгляда постепенно куда-то испарялась. Конечно, он не мог не знать, чем я занимаюсь. Да, я никогда и не делал тайны из этого.

— Привет, Артур, — растягивая слова, я поприветствовал брата. — Давно не виделись. Всё ещё мечтаешь стать врачом?

— Нет, — холодно отрезал он. — Я стану шерифом, чтобы иметь полное право вздернуть тебя на виселице или пристрелить.

Элизабет всплеснула руками.

— Мальчики не ссорьтесь.

Вот оно, возвращение в детство, которое я тут же отторг. Тряхнув головой, я подумал, что надо побыстрее уехать, пока это место не поглотило меня. Я уже давно не мальчик, и не сын этой женщины. По крайней мере, не тот Коул, которого она выносила и родила. Его попросту больше не существовало.

— Вижу, мне тут не рады, — не переставая ухмыляться, проговорил я. Мой взгляд не отрывался от Артура. Мало ли, что он мог учудить. Юность так идеалистична, наивна и глупа. Мне ли этого не знать? — У меня только одна просьба — позаботьтесь об Алисии, — я кивнул в сторону ушедшей в себя девчонки, на которую уже никто из нас троих не обращал внимания. — И я вас покину.

Элизабет повернулась ко мне, беря за руку, грея мою ладонь в своей.

— Пожалуйста, останься хоть ненадолго.

— Мне надо ехать, — я перевёл взгляд на Артура и добавил.

— У меня осталось ещё одно небольшое дельце в этом городе, и я его покину, — тот, ни секунды не доверяя, прищурившись, посмотрел на меня, но я смотрел на мать.

Она на секунду прикрыла веки, борясь с выступившими слезами, а когда распахнула их, глаза были абсолютно сухи.

— Хорошо, — мягко сказала она, — только пообедай, расскажи, как ты и отдохни немного.

Я покачал головой, всё понимая без слов, но не мог ни уступить.