полного изнеможения коней. Ну или, во всяком случае, километров на десять. В реальности османы все еще сохраняли подавляющее превосходство и вполне могли бы организоваться, встретить нас на другом рубеже, а при удаче – совершить какой-нибудь маневр, а то и окружить. Сражение всегда можно продлить, было бы желание. Однако дух у янычар упал, и о сопротивлении большинство из них уже не думало. И по примеру начальства, и по собственному почину.

К вечеру стало окончательно ясно: победа! Мира, разумеется, Порта просить не станет, но теперь будет намного осторожнее. Например, сделает упор на оборону крепостей. Следовательно, надо постараться к концу кампании выйти к Дунаю, захватить на левобережье все городки, которые пока едва укреплены, и пусть делают, что хотят. Уже не мы к ним в гости, а они к нам.

– С победой, государь! – Раньше я суеверно не поздравлял. И не удержался. – Сейчас еще пленных и трофеи подсчитывать…

– Где он? – встрепенулся Петр.

До этого момента у него элементарно не было времени для долгожданного свидания. Площадь сражения увеличивалась, а с ним возросла роль управляемости нашими разошедшимися по сторонам полками.

– Да вот же. – Я кивнул на бывшего гетмана, который плелся на аркане.

Слезать с коня император не стал. Так сподручнее смотреть сверху вниз, хотя Петр и без того был высоким.

Он подъехал и хищно взирал на былого помощника, словно прикидывал, зарубить ли его сейчас самому или отложить мероприятие до какого-нибудь торжественного момента?

– Ну что, сынку, помогли тебе твои ляхи? – не удержался я от цитирования неродившегося классика.

– Я тебе не сын, – угрюмо буркнул Мазепа.

Раскаивался ли он? Вполне возможно. Раз попался и прощения теперь не выпросить.

– Конечно, нет, – согласился я. – Мой сын тебя и захватил.

– Иуда! – Это было единственным словом, которое бросил Петр.

– Осины нет, государь, – напомнил я.

– Найдем! Стеречь его как зеницу ока!

По всему полю горели костры. Солдаты готовились по-походному отпраздновать победу. Разумеется, речь не шла о повальной пьянке. Так, по чарке, это же не доза для мужчины.

Более серьезно будет там, где денщики накрывали длинные столы для генералитета, высших офицеров и особо отличившихся в сражении. Денщики – народ запасливый. Как всегда и везде.

– А завтра с утра полетим в Крым, – напомнил государь. – Надо отвадить турок от наших берегов.

Буквально мои слова. Раздергал, понимаешь, собственного фельдмаршала на цитаты.

– Только ненадолго, – предупредил я. – Там удерживать, а тут до начала осени надо еще все захватить и подготовить войскам зимние квартиры. Война еще не закончена.

Закончим, разумеется. Куда денемся? Не первая война…

33. Море начинается с берега

Разумеется, вылететь на следующее утро не удалось. Только в кино сразу после победы в битве начинается всеобщий рай. На самом деле ничего еще не заканчивается, а уж до окончательного одоления врага порою остается столько…

Требовалось прикинуть дальнейшие шаги, организовать преследование противника, начать движение к дальнейшим рубежам, обеспечить подвоз продовольствия, пусть и с учетом богатых трофеев, и все сделать максимально быстро, пока враг не опомнился и не предпринял каких-то ответных шагов. Порыв не терпит перерыва, а недорубленный лес опять вырастает.

Вечером отдохнули, ночь провели в относительном покое, а на рассвете вновь затрещали барабаны, зовя солдат в поход. Только теперь отряды расходились по разным направлениям, закрепляя успех.

Пришлось весь день гонять дирижабль на разведку, пару раз увеличивать панику у османов, сбрасывая бомбы, в общем, работать по полной программе. И лишь убедившись, что дела идут хорошо, и, переночевав еще одну ночь, вылетели в Крым.

Все относительно. По меркам грядущих веков скоростью дирижабль не отличался. По нынешним же был самым скоростным средством транспорта. Летели привычной компанией. Петр, Меншиков, Кабанов, Ширяев, Гранье и, в общем закономерно, Ахмед. Все-таки татарин, да и многократно проверенный, может выступать в качестве переводчика.

Собственно, Петр хотел захватить с собой пассию, однако Екатерина, в девичестве Марта, твердо отказалась. С одновременным признанием, что она находится на втором месяце беременности, иногда мучает токсикоз, и всякая болтанка ей явно противопоказана.

Теперь будущий отец испытывал двойной подъем. И от победы над османами, и от грядущего прибавления рода Романовых. Верный показатель мужской любви. Если любишь женщину, то хочешь от нее детей. Если же просто приятно проводишь с ней время, зачем лишние проблемы? Судя по всему, Петр Екатерину любил. Пусть по-своему, но любое чувство индивидуально. Зато в данный момент уверенность императора в победе была безграничной, будущее казалось прекрасным, и его настроение невольно передавалось спутникам. Даже вечно скептически настроенным, вроде Командора.

Впрочем, последний был всегда изначально уверен в собственных силах. Он лишь изредка поддавался эйфории и предпочитал взирать на мир без розовых очков.

Полет по любым меркам мог считаться дальним. Особенно с учетом, что местность внизу лежала большей частью незнакомая, ориентиров было мало, и путешественники едва не заблудились над бесконечной степью. Командор даже стал задумываться об горючем, которого имелось в обрез, но все-таки сумели определиться и выйти к Крыму. Дальше было уже легко. Над полуостровом летали столько раз, что никаких проблем найти нужную точку не имелось.

– А вот и турки! – Вдали открылись морские просторы и замаячили корабельные мачты.

Усы Петра хищно вздыбились. Он был готов прогонять супостатов за неимением бомб хотя бы внешним видом воздушного судна.

– Завтра, государь, – понял его Кабанов. – Сегодня просто посмотрим и повернем к Севастополю. Да и горючее почти на нуле.

Последнее являлось главным аргументом. Превратишь по собственной дури дирижабль в воздушный шар, и что потом?

– А ведь Сорокин преувеличил, – сразу отметил Петр, старательно пересчитывая корабли. – Их тут поменьше.

– Значит, мы видим не все, – возразил Ширяев. – Обрати внимание, государь, многие из них чинятся.

Действительно, сверху было отлично видно, что на некоторых судах шла работа по починке такелажа. Моряки старательно приводили в порядок мачты, возились с корпусами. При виде дирижабля османы сразу впали в панику. По мачтам забегали матросы, корабли оделись парусами и стали сниматься с якорей, позабыв про ремонт.

– У меня такое впечатление… – начал было Командор и умолк.