индейку на столе.

― Белого, пожалуйста. Спасибо, Сюзанна, ― улыбнулась она.

― Мэй, мы покрасили твою комнату в лавандовый цвет, ― усмехнулась Мэриэнн. ― Это твой любимый цвет, да?

― Да, ― кивнула Мэй. ― Спасибо вам!

― И записали в местную школу. Дочь моего друга из церкви собирается показать тебе окрестности, ― добавил Оливер, довольный собой.

― Звучит заманчиво, ― ответила Мэй, потягивая имбирный эль.

― Так у вас есть другие дети? ― спросил папа у парочки, накладывая себе в тарелку картофельное пюре.

Мэриэнн и Оливер переглянулись.

― Нет, ― печально ответила она. ― Я не могу иметь детей.

Оливер положил руку на ногу жены. Я заметила, что его рука упала довольно высоко на ее бедро, потому что присутствовали другие люди.

Мне было жаль, что у них не может быть своих детей. Но тогда, будучи молодой парой, почему они решили усыновить Мэй? Разве они не хотят ребенка, чтобы вырастить его как своего собственного?

― Вот почему мы так счастливы, что у нас есть Мэй, ― ответил Оливер, с улыбкой поворачиваясь к Мэй.

Мэй была счастлива, когда познакомилась с этой парой — они с мамой несколько раз ездили к ним, чтобы убедиться, что они подходят друг другу. Теперь все бумаги были наконец подписаны, и после нашей трапезы они собирались увезти Мэй в ее новый дом.

Но я не могла избавиться от ощущения, что в них есть что-то странное.

― Мэриэнн, передайте подливку, пожалуйста, ― попросила мама, очень любезно обращаясь к нашей гостье.

― Конечно, ― ответила Мэриэнн, потянувшись за фарфоровой посудой.

Когда Мэриэнн протянула тонкую руку, чтобы поднять соусник, ее рукав рубашки поднялся, открывая маленькую татуировку на запястье с изящными буквами: «о.т.о.»

Это была странная комбинация букв. Интересно, это чьи-то инициалы или что-то другое? Но я отмахнулась от дурацких мыслей и наслаждалась остатком трапезы со своей семьей.

Когда мы закончили, Оливер и папа погрузили вещи Мэй в машину молодой пары. Я все еще думала, что в них есть что-то странное, но, возможно, мне было просто грустно, что Мэй уезжает. Прощаться с ней было тяжело, особенно после всего, через что мы прошли. Однако я знала, что ей лучше начать все сначала где-нибудь в другом месте.

Когда все ее вещи были упакованы, и машина тронулась, я обняла Мэй.

― Будь на связи каждую секунду, ладно?― заставила я ее дать обещание.

― Клянусь Пинки, ― усмехнулась она в ответ.

Потом она помчалась по нашей каменной дорожке к машине своих новых приемных родителей.

Запрыгнув внутрь, она послала мне воздушный поцелуй. Я послала ответный и помахала рукой.

И с этими словами Мэй отправилась в свою новую жизнь.

А я вернулась к своей.