сошлись, и оба поняли, что друзьями теперь не станут.

По натуре Егор не был тщеславным, но всё же ему нравилось хоть немного почувствовать себя командиром, каждому слову которого подчиняется без малого полсотни человек. Настроение было отменным. Даже косые взгляды Чижевского, который тот изредка бросал, ничуть не смущали.

Чтобы сократить расстояние, Непрядов приказал свернуть к рыночной площади. Строй замедлил движение, прорезая людскую толчею. Когда проходили мимо пивной бочки, чубатый, коренастый парень, находившийся на правом фланге последней шеренги, мечтательно произнёс, обращаясь цыганским взглядом к Егору:

— По кружечке бы сейчас врезать… А, командир?

— Разве что кружечкой по клотику, — обрезал Егор, — за разговорчики в строю.

Ответ был оценён. Несколько человек хохотнули. Но чубатый не обиделся. Он лишь сокрушённо покачал головой и отмахнулся, как бы говоря, да ну вас, я ведь это всё не всерьёз.

Шлюпочная база размещалась на небольшом островке, отторгнувшемся от правого берега Даугавы неширокой, медленной протокой. К нему вёл подвешенный на канатах зыбкий мосток. Здесь непременно подавалась команда «сбавить шаг, идти не в ногу», а новичкам следовало напомнить, как в Петербурге однажды рухнул мост, когда солдаты раскачали его строевым шагом. Мичман Пискарёв на месте Непрядова так бы и поступил. Только Егор не позволил себе снизойти до такого примитивного резонёрства. Остановив строй, он кивнул на мосток и спросил:

— Кому по физике этот вопрос попался на засыпку?

Несколько человек подняли руку.

— Всё ясно, сразу видно, что не пехота, — одобрил Непрядов. — Не рухнем в воду, моряки? Не опозорим чести флота российского?

— Не рухнем… Не опозорим, — охотно отозвались из строя.

— Тогда за мной, справа по одному, — скомандовал Егор, — в темпе дружного галопа — арш!

Преподаватель кафедры физподготовки капитан Стародуб поджидал их около сарая, где хранились различные шкиперские принадлежности. Приняв доклад о прибытии, он разрешил сделать перекур.

— Ой, всыплю тебе, Непрядов, — пригрозил капитан, усаживаясь на перевёрнутую кверху днищем шлюпку и доставая портсигар. — Без концерта не можешь?

— Могу, — согласился Егор. — Но мы же, исключив резонансное колебание, прибыла к месту на пять минут раньше.

— Вот за такие скачки в следующий раз непременно накажу, — посулил капитан и жёсткие губы его чуть дрогнули в улыбке. — А на сегодня, так и быть, прощаю — всё-таки чемпион!

Капитан слыл человеком добрым, отходчивым. Шумел и сердился он скорее для порядка, и за всё время, сколько его воспитанники знали, он никого ещё не наказал.

Стародуб пояснил Егору, что все ребята, которых он привёл, в общем неплохо сдали экзамены, набрав необходимый проходной балл. И всё же вопрос о зачислении кандидатов на первый курс предполагалось решить лишь после выявления уровня их физической подготовки. Особое внимание обращалось на умение плавать, — ибо что это за моряк, которого вода не держит…

Заплыв должен был проходить в тихой заводи между двумя пирсами. Укреплённые на сваях настилы ровно на пятьдесят метров отстояли друг от друга, образуя естественный плавательный бассейн.

Непрядову как испытанному пловцу поручили находиться на берегу, чтобы в случае необходимости прийти к утопающим, если таковые окажутся, на помощь. Пока Стародуб разбивал ребят на группы по восемь человек и объяснял порядок заплыва, Егор успел «на пробу» освежиться в тёплой даугавской воде. Он с удовольствием проплыл между пирсами хорошо отработанный брассом, затем перешёл на кроль, вальяжно подержался на спине. С берега за ним не могли не наблюдать, Егор это чувствовал, и ему было приятно. Хотелось как бы между прочим показать, чему его научили и что всем этим «салажатам» только ещё предстоит освоить. Училище всегда славилось отменными пловцами.

Выбравшись из воды, Егор сделал небольшую пробежку, играючи побоксировал и бросился на раскалённый песок рядом с аккуратно сложенной форменкой. Жара не казалась уже столь изнуряющей, как прежде. С быстрины веял ветерок, из-под пирса дышало кисловатым запахом стоялых водорослей и тины.

Блаженно щурясь, Непрядов глядел на реку. По фарватеру тяжело шли глубоко осевшие баржи, торопливо подминали под себя воду тупорылые портовые буксиры, с высоко задранными носами лихо проносились рыбацкие моторки. В отдалении по фермам железнодорожного моста гулко прогромыхал грузовой состав. Ещё дальше и выше небо раскололось в грохоте уходившего за горизонт истребителя. А на островке тишина и благодать. Лишь чуть слышно шелестят листья в прибрежных зарослях ивняка, да чмокает вода в днища шлюпок. Голоса толпившихся на пирсе ребят казались приглушёнными и доносились будто из какого-то неведомого мира.

Заслышав хрустящие шаги, Егор очнулся от невольной дрёмы. Волоча босые ноги по песку, к нему подходил тот самый чубатый цыганистый парень, который мечтал о кружке пива.

— Капитан просил передать, что начинается пробный заплыв, — сказал он, опускаясь рядом. — Сгоняем туды-сюды по речонке, а потом уже и на зачёт.

— А плавать все умеют? — полюбопытствовал Егор.

— Я думаю, — предположил чубатый. — Кто ж в охотку на флот пойдёт, если воды боится?

— Сам-то не боишься?

— Обижаешь, командир, — и вдруг предложил: — А что, махнём стометровочку на спор?

— Махнём, — согласился Егор, не желая пасовать перед полуштатским. Твои условия?..

— Дюжина пива.

— А не уписаешься?

— Да не-е, постараюсь.

— Добро, будет тебе дюжина. Но если за кормой останешься — сегодня же пойдёшь в парикмахерскую и оболванишься под бритву.

— Лады, — согласился чубатый и протянул руку. — Кузьма, значит, я. А по фамилии — Обрезков.

Егор тоже назвался.

Заплыв начался. Кандидаты прыгали в воду с одного пирса и плыли что есть мочи к другому. Кто хуже, кто лучше, но дистанцию проходили все восьмёрки.

В последнем заплыве должны были стартовать Кузьма Обрезков и полноватый, медлительный кандидат с серьёзным лицом и аккуратно расчёсанными на пробор гладкими волосами. Помня о споре, Егор встал на бровке пирса третьим.

В это время к Стародубу подбежал рассыльный матрос и попросил срочно подойти к телефону.

Капитан мотнул головой, мол, командуй, Непрядов, за меня и поспешил в шкиперскую.

— Внимание, — скомандовал Егор, отведя руки назад и присев. Краем глаза он видел, как напружинился, сжался Кузьма, также приняв стартовую позу. Толстяк потоптался, вздохнул и лишь после этого неловко пригнулся, как бы молитвенно сложив ладони.