хотелось быть добрым наставником для Холо и оберегать её от опасностей, таившихся повсюду! В реальности же дела обстояли ровно наоборот.

Он ещё раз обернулся, и, хотя сделал это очень осторожно, Холо, спящая в обнимку с мешком перца, тут же взглянула на него. Лоуренс вздрогнул от неожиданности. Волчица лукаво улыбнулась, как бы говоря, что всё у неё под контролем, и снова закрыла глаза. Он посмотрел на дорогу. Лошадь замахала хвостом; казалось, она всё понимает и смеётся над ним.

У города было странное название — Поросон. Если пройти его и несколько дней двигаться на север или восток по огромному плоскогорью, то, миновав несколько городов и деревень, окажешься в стране, где отличается буквально всё: одежда, еда и даже почитаемые боги. С плоскогорья можно увидеть лишь скалы, но если спуститься с западной стороны и отправиться хоть на север, хоть на юг или запад, взору откроются широкие плодородные поля и леса. Но город возвели именно здесь, хоть местность эта практически непригодна для земледелия: вокруг горы, и почти нет источников воды. Основали потому, что с давних пор эта земля считалась вратами в другой мир.

Слышалось блеянье коз, плантации тонули в утренней дымке. Лоуренс ехал между ними и считал стоявшие тут и там столбы, напоминающие надгробные памятники. На табличках были высечены навсегда запечатлённые в долгой истории Церкви имена поколений святых мудрецов, которые теперь защищают эти места от скверны. Давным-давно, когда Поросон ещё не называли вратами в другой мир, здесь были святые земли язычников. Прошло уже много лет с тех пор, как Церковь, следуя воле Господа, начала войну, чтобы обратить язычников и руками правоверных очистить эту страну от осквернявших её культов. Поросон был одним из тех разорённых языческих поселений, которые в ходе войны стали духовным центром верующих. Рассказывают, что город был основан правоверными уже после того, как Церковь, начав ожесточённую борьбу, искоренила местных язычников. Затем Поросон стал базой для миссионеров и рыцарей, отправлявшихся на войну с иноверцами в северные и восточные земли. Теперь же город представляет собой людное торговое место, в котором уже не встретишь похожих на отшельников миссионеров в лохмотьях и выдвинувшихся в поход вооружённых мечами рыцарей. Сейчас сюда привозят шерсть, соль, железо с севера и востока, зерно и меха с запада и юга и многое другое. Сражения с язычниками уже давно перешли на дальние рубежи, и в городе кишат предприимчивые торговцы.

Из-за Холо приходилось ехать безлюдными трактами, но когда они двигались по издревле существующим дорогам, мимо них то и дело проезжали повозки с диковинным товаром. И особенно часто — с редкими тканями.

Но, несмотря на процветающую торговлю, Поросон оставался довольно скромным городом из-за привычек его обитателей. Стена, защищавшая город, была просто грандиозна, ведь камня здесь добывали в изобилии, однако за ней теснились грубые постройки, крытые соломой. Там, где собирается много людей и товаров, непременно водятся деньги, и те, кто живёт там, само собой, не знают нужды. Вот только Поросон — другое дело. Горожане — истово верующие люди, поэтому почти все заработанные деньги жертвовали Церкви. К тому же Поросон не принадлежал ни одному государству, а управлялся церковным городом Рюбинхайгеном, расположенным на северо-западе. Из-за этого пожертвования и налоги уходили непосредственно туда. У жителей Поросона не было никаких интересов, кроме смиренного ежедневного труда. Когда в утреннем тумане разнёсся колокольный звон, люди в поле одновременно прекратили работу, повернулись в сторону храма и, сложив ладони, закрыли глаза. Был бы город светским, по улицам носились бы раскрасневшиеся торговцы, доставляя товары на рынок, но для местных жителей торговля была не на первом месте.

Посчитав, что негоже мешать молитве, Лоуренс остановил лошадь и, соединив ладони, тоже обратился к Господу. Снова донёсся звон колокола. Лоуренс, заметив, что жители вернулись к работе, пустил лошадь дальше, и тогда Холо внезапно заговорила:

— Что ж это, ты теперь верующий?

Лоуренс подумал, что Холо сказала это не всерьёз, и потому, осторожно объезжая сложенные грудой овощи, брякнул первое, что пришло в голову:

— Да я кому угодно помолюсь, лишь бы это обеспечило безопасное путешествие и прибыль в торговле.

— Я вот могу пообещать богатый урожай, например.

Сказав это, Холо пристально посмотрела на Лоуренса, и тогда он тоже искоса взглянул на неё:

— Хочешь, чтобы я тебе помолился?

Ведь Холо не понаслышке знает о ненавистном ей одиночестве тех, кого зовут богами. Едва ли сейчас она говорила об этом, но всё же он решил спросить на всякий случай. Лоуренсу показалось, что на самом деле Волчица просто хотела немного подурачиться от скуки.

Предположение подтвердилось, когда она ответила наигранно-слащавым тоном:

— Да. Хочу молитву!

— И о чём же, интересно? — неохотно спросил Лоуренс. К подобным штучкам от Холо он уже привык.

— Да о чём угодно! Конечно, я дам богатый урожай, ну и о безопасном путешествии позабочусь. В общем-то, могу предсказать дождь и ветер и отличить хороший источник воды от плохого. А ещё я великолепна в усмирении волков и бродячих собак.

Она говорила совсем как деревенский юноша, который пытается получить работу в торговой гильдии.

Чуть подумав, Лоуренс ответил:

— Ну, безопасное путешествие — это, конечно, хорошо…

— А то!

Холо широко улыбнулась, склонив голову набок. Он посмотрел на это беззаботное, простодушное и улыбчивое лицо, и ему показалось, будто Холо просто хочет сказать: «Я лучше церковного Бога». Порой в ней проскальзывало что-то совсем детское. Лоуренс подумал, что было бы очень мило, будь она такой всегда.

— Что ж, тогда, пожалуй, попрошу безопасного путешествия. Без волков и правда будет спокойнее.

— Ага. Значит, безопасное путешествие?

— Да.

Он ответил и дёрнул поводья, чтобы объехать вьючного осла, мирно жевавшего сорную траву у обочины. Городские ворота были уже близко. В утренней дымке виднелся конец очереди: повозки ожидали проверки. Несмотря на атмосферу набожности, одно в этом городе оказалось неожиданно удобным: в Поросон стекаются торговцы из языческих городов, и потому инспекторы более строги к товарам, нежели к людям. Лоуренс размышлял, каков будет налог на перец, как внезапно почувствовал спиной пристальный взгляд. Холо, больше некому.

— И что? Это всё?! — судя по голосу, она немного злилась.

— Мм?

— То есть просто попросил о безопасном путешествии — и всё?

Лоуренс непонимающе поглядел на неё, но вдруг догадался: