произнес Хенсон. — Слава Богу.
Оставив Уилсона, связанного и без сознания, они рванулись через пастбище в сторону троицы.
Джин не могла поверить своим глазам. — Отец!
Они оставили Джад-бал-джа лежать на носилках, и девушка подбежала к отцу, который схватил её в объятья, и, крепко обнимая, покрыл лицо поцелуями. — Я думал, что потерял тебя, — сказал он.
— А я, что тебя, — сказала она.
Хант вышел вперед и пожал руки Хенсона и Билли. Билли посмотрел на Ньяму. — Я не знаю вас.
— А я вас тоже, — ответила Ньяма. — Но выглядите вы очень хорошо.
— И вы тоже.
— Это не означает, что вы мне нравитесь, — усмехнулась Ньяма. — Вы просто выглядите хорошо.
— Нет, — сказал Билли, но это лучше так, чем думать, что я похож на задницу зебры.
Джин быстро представила Ньяму всем, а затем сказала: — Мы должны присмотреть за львом Тарзана. Он был ранен, спасая наши жизни.
Нкима начал скакать вверх и вниз, наделав столько шума, что хватило бы и для товарного вагона, полного обезьян.
— Я думаю, что мы недооцениваем обезьяну Тарзана, — сказал Хант. — Он очень расстроен.
— Хорошая обезьянка, — сказала Джин и погладила голову Нкимы. Маленькая обезьяна, казалось, успокоилась. Он вскочила на плечо Джин и устроилась там.
— А где Тарзан? — спросил Хенсон.
Настроение Джин упало. Она повернулась и посмотрела в сторону, где когда-то был город Ур. — Я не знаю… Но я сомневаюсь, что он жив.
Билли сказал: — Если кто-то и смог выжить, столкнувшись с такими вещами, это мог быть лишь Тарзан. Никто другой бы не смог. Но Тарзан мог…
— Я думаю, что ты прав, — сказал Хенсон. — По крайней мере, мне хочется так думать.
— Давайте пойдем домой, — сказала Джин. — И забудем про Ур.
— Насколько я понимаю, — сказал Хенсон. — Он все также остается затерянным городом.
Билли и Хенсон помогли оттащить Джад-бал-джа туда, где лежал без сознания Уилсон. Они снова обработали раны льва, и когда Уилсон очнулся, двинулись назад, откуда пришли, на поиски стреноженных зебр. Но вскоре стало очевидным, что некоторые из бегущих жителей Ура забрали скакунов себе, поэтому они продолжили свой путь пешком, а маленький Нкима фактически направлял их, ведя правильным путем.
Путникам понадобился месяц, и у них было много трудностей, но были и положительные побочные эффекты. Любовь расцвела между Билли и Ньямой, а Джин решила, что Хант был не столь глупым и некомпетентным, как она первоначально думала. В конце месяца они достигли окраин цивилизации, стремясь поскорее передать Уилсона властям и покинуть джунгли.
К этому времени Джад-бал-джа поправился и начал ходить, и за день до того, как партия Хенсона достигла цивилизованных мест, лев и Нкима просто исчезли. Но не раньше, чем Джад-бал-джа убил газель и оставил ее в лагере в качестве прощального подарка. Хенсон и его отряд приготовили мясо и съели его, и они никогда больше не видели Тарзана, Нкимы или Джад-бал-джа снова.
Внизу, в пыльных недрах земли, Тарзан шел вперед. Он пролежал без сознания в течение нескольких часов, но сейчас он двигался. Земля обсыпалась на него, и, как волна, смыла его прямо на слабую стену туннеля и протолкнула через нее, и, наконец, когда поток лавины остановился, человек-обезьяна очнулся в глубокой пещере, со стенами, светящимися фосфоресценцией, под, насыпью, из грязи у его ног. Тарзан сел и обнаружил рядом с собой пустую кожистую оболочку от яйца Эбопы. Маленькое создание освободилось. Тарзан понюхал воздух. Существо направлялось вниз по склону пещеры, к центру Земли. Этот маршрут был, скорее всего, тем, по которому прибыл самый первый Эбопа, и по причине какого-то несчастного случая он был отрезан от своего мира. Тварь была поймана в ловушку в пещерах. И теперь, благодаря другому случайному капризу природы, последний Эбопа открыл путь для одного из своих потомков, чтобы тот вернулся к своим истокам. Тарзан решил попытаться достичь вершины, но оказалось, что было невозможно вернуться путем, которым тот попал сюда. Все было завалено тоннами грязи, камней и древесных пород. И вообще. Почему он должен возвращаться? Он мог представить себе только одну причину. Тарзан позволил себе на мгновение подумать о Джейн, а потом он больше не вспоминал о ней. Пока такие мысли были бесполезны и только отвлекали. Ведь не было никакого смысла в желании того, чего он не мог добиться. Может быть, позже. Будь, что будет. Он до сих пор жив. Тарзан встал и начал идти по тропе в пещере. Все дальше и дальше вниз, по направлению к центру Земли. К Пеллюсидару, где на него не действовало время, и он был вечным королем.
***
Внизу, в пыльных недрах земли, Тарзан шел вперед. Он пролежал без сознания в течение нескольких часов, но сейчас он двигался. Земля обсыпалась на него, и, как волна, смыла его прямо на слабую стену туннеля и протолкнула через нее, и, наконец, когда поток лавины остановился, человек-обезьяна очнулся в глубокой пещере, со стенами, светящимися фосфоресценцией, под, насыпью, из грязи у его ног. Тарзан сел и обнаружил рядом с собой пустую кожистую оболочку от яйца Эбопы. Маленькое создание освободилось. Тарзан понюхал воздух. Существо направлялось вниз по склону пещеры, к центру Земли. Этот маршрут был, скорее всего, тем, по которому прибыл самый первый Эбопа, и по причине какого-то несчастного случая он был отрезан от своего мира. Тварь была поймана в ловушку в пещерах. И теперь, благодаря другому случайному капризу природы, последний Эбопа открыл путь для одного из своих потомков, чтобы тот вернулся к своим истокам. Тарзан решил попытаться достичь вершины, но оказалось, что было невозможно вернуться путем, которым тот попал сюда. Все было завалено тоннами грязи, камней и древесных пород. И вообще. Почему он должен возвращаться? Он мог представить себе только одну причину. Тарзан позволил себе на мгновение подумать о Джейн, а потом он больше не вспоминал о ней. Пока такие мысли были бесполезны и только отвлекали. Ведь не было никакого смысла в желании того, чего он не мог добиться. Может быть, позже. Будь, что будет. Он до сих пор жив. Тарзан встал и начал идти по тропе в пещере. Все дальше и дальше вниз, по направлению к центру Земли. К Пеллюсидару, где на него не действовало время, и он был вечным королем.