Если раньше познавание Арктики зависело от смелых и предприимчивых путешественников-одиночек, от капризов богачей, субсидировавших их, то в Советской стране оно стало делом государственной важности. Наше правительство не жалело сил и средств для освоения северо-восточного прохода, лежащего в наших территориальных водах. Здесь никто никогда не помешает нам плавать. И это — единственная внутренняя водная магистраль, обеспечивающая связь Запада с Востоком. К ней прилегают огромные неосвоенные районы Севера с их неисчерпаемыми природными богатствами. Не надо забывать, что путь из Атлантического океана в Тихий, точнее — из Мурманска во Владивосток, по северным морям равен 11,5 тысячи километров, а вокруг Африки эта водная дорога превышает 25 тысяч километров.

…Из Архангельска уходили в ледовое плавание почти все русские исследователи Крайнего Севера. Недаром этот древний город называют «воротами в Арктику». 28 июля 1932 года отсюда отчалил пароход ледокольного типа «Сибиряков», отправившийся в исторический рейс к Тихому океану. Экспедицию возглавлял неутомимый исследователь Арктики, коммунист, профессор математики, а позднее — академик и Герой Советского Союза Отто Юльевич Шмидт. Кораблем командовал капитан Владимир Иванович Воронин, тот самый, который совершил блестящие походы к отдаленным берегам Земли Франца-Иосифа и к таинственной Северной Земле.

В походе «Сибирякова» капитан Воронин полностью проявил свои знания и способности. Проплавав полмесяца, корабль подошел к кромке многолетнего льда. Сильный ветер способствовал сжатию. Судно, попав в ледяную петлю, которая затягивалась все туже и туже, скрипело, стонало, наступало на лед, пытаясь сокрушить его своей тяжестью. Напрягшись из последних сил, машины работали на полных оборотах. «Сибиряков» еле-еле, буквально по нескольку метров, продвигался вперед. Все-таки Воронин победил, сумел вывести корабль на чистую воду. Но через сутки на последнем этапе пути встретились почти непроходимые льды. Шурша, они терлись о корпус. Снег, как саваном, покрыл все вокруг. Но капитан ухитрялся находить в белой пустыне крошечные разводья и вел судно от одной трещины к другой, с ходу ломая перемычки между ними.

«Сибиряков» прошел 3500 миль, и только сто миль отделяло его от Берингова пролива, от ворот в Тихий океан, когда от удара о льдину обломался конец гребного вала. Винт упал на морское дно. «Сибиряков» из управляемого, самоходного судна стал беспомощной игрушкой течений и ветров.

Положение казалось безнадежным. И все же выход был найден. Воронин вспомнил молодость, когда он на парусниках бороздил Белое море. Воспользовавшись попутным ветром, капитан приказал… поднять паруса.

Паруса на ледоколе? Да, да! Конечно, настоящих парусов на «Сибирякове» не оказалось, но их с успехом заменили толстые трюмные брезенты, насквозь пропитанные угольной пылью. Нелепый вид имел корабль с черными неуклюжими парусами. И все-таки судно медленно продвигалось по разводьям на восток.

Большие льдины обходили при помощи «ледяного» якоря. Матросы вылезали на лед, тащили его на плечах и укрепляли за большой торос. Потом при помощи паровой лебедки «Сибиряков» подтягивался вперед.

Так мужественно и изобретательно боролись со стихией советские люди, плывшие на «Сибирякове».

На шестьдесят пятый день экспедиции израненный пароход, без винта, на драных самодельных парусах вышел из льдов на чистую воду Берингова пролива. 1 октября 1932 года была претворена в жизнь четырехвековая мечта мореплавателей.

«Сибиряков» стоял на стыке двух материков: Америки и Азии.

Впервые в истории человечества северо-восточная водная трасса была пройдена с запада на восток в одну навигацию, без зимовки. Этой огромной победе члены экспедиции торжественно салютовали корабельным гудком и залпом из винтовок.

…Вскоре после возвращения сибиряковцев в Москву по решению Совета Народных Комиссаров была создана специальная государственная организация, призванная планомерно осваивать Арктику, — Главное управление Северного морского пути.

Главсевморпути поручалось «проложить окончательно Северный морской путь от Белого моря до Берингова пролива, оборудовать его, держать в исправном состоянии и обеспечить безопасность плавания».

Начальником Главсевморпути был назначен профессор О. Ю. Шмидт. Он же возглавил экспедицию на «Челюскине», отправившемся по следам «Сибирякова». Повел судно тот же капитан Воронин.

В СХВАТКАХ СО ЛЬДАМИ

…В последний раз отдана команда:

— Вира помалу…

Застопорили паровые лебедки. На корабле сразу наступила непривычная тишина, Матросы принялись задраивать брезентами вместительные трюмы. Огромные бревна мачты будущей радиостанции и разобранные строения для далекого острова Врангеля крепили на верхней палубе.

Новый «Челюскин» — транспортный пароход с ледовым креплением, мало чем отличавшийся от простого коммерческого судна, готовился к дальнему трудному походу. Этот рейс рассматривался как «пробный шар» в условиях полярного плавания. Судно только недавно было построено в Дании и пришло к нам, как говорится, «голым». На нем не было ничего из того, что годами скапливается на старом, обжитом корабле. Нужны были матрацы и мореходные карты, ложки и оптические приборы, полотенца и хронометры… Все это предстояло достать, закупить, заказать заводам. Много было хлопот. Но теперь сутолока сборов позади. Широкий, приземистый корабль развел пары и дымит у причала в Мурманске.

На проводы «Челюскина» 10 августа 1933 года собралось множество народа.

Играли оркестры, алели флаги, произносились прощальные речи. И вот капитан отдает приказ поднимать якорь.

— Якорь чист! — докладывает боцман.

На командном мостике капитан Воронин в парадной морской форме замахал фуражкой с золотым шитьем. Рядом стоит Шмидт в простой кепке и кожаной куртке. Ветер развевает его пышную черную бороду.

Взвились сигнальные флажки на мачтах всех кораблей, стоявших у пристани:

«Желаем благополучного плавания и скорого возвращения».

Все они салютуют «Челюскину» тремя гудками.

Корабль миновал маяк и вышел в Баренцево море — первое на пути к далекой цели.

Тихо на пустынном безбрежье. Лишь изредка, рассекая воду, покажется касатка. Тишина и на палубе «Челюскина». Слышны лишь всплески легкой волны, лижущей борта, да мерный стук машины. Началась обычная морская «непрерывка». Каждые четыре часа бьют склянки и меняются вахты. Почему же не уходит с мостика капитан, почему шагает взад-вперед?

— Скоро должно маленько качнуть. В воздухе пахнет штормом, — говорит