настоящие эмоции было не увидеть, а интонации голоса навевали образ немного снисходительной улыбки. Лицо собеседника, впрочем, я разглядеть не мог: до электрического освещения местному феодализму еще как до луны, а может, и дальше, — Это гибриды, способные на равных сражаться с йома, созданные определенной организацией. По неизвестной причине, метод срабатывает только с женщинами.

Ложь. Я не мог почуять истинных чувств этого типа, но почему-то знал — неправда, метод работает и на мужчинах. Просто гибриды мужского пола чем-то не устроили эту мутную организацию, про существование которой мне только что так беспечно поведали. Мда. И с чего бы такая откровенность?

— Если ты собираешься и дальше следовать за ней, тебе следует это знать, — черт, рот я точно не открывал! Так, не параноить, вопрос в общем-то достаточно очевидный, чтобы собеседник мог его предвидеть, — Силой воли Клеймор сдерживают йома внутри себя, сохраняя человеческий рассудок. И поэтому сражаются на стороне людей. Они — лучшее оружие, что есть у человечества в борьбе с йома.

Я невольно сморщился. На моей недолгой памяти я встретил нескольких йома, и особого впечатления твари на меня не произвели. Конечно, сильнее, быстрее и живучее обычных людей, да еще и с крайне неприятной способностью принимать облик любого человека — а скорее даже способностью к полиморфизму, что уже гораздо серьезнее… Но все равно проблема казалось вполне по силам подготовленной охотничьей команде. Без привлечения уникального личного состава, так сказать.

— Но есть одна проблема. Наполовину ставший йома, рано или поздно, станет им полностью. Чем больше использовать силу йома в бою, тем скорее произойдет превращение. И те из них, кто теряет контроль и превращается в йома, уничтожаются организацией.

Я почесал правую бровь, пребывая в некоторой растерянности. Ахренеть! Меня в расход записали? Вроде нет, вот уж что-что, а намерение убить я бы почувствовал! Или что, за здорово живешь вываливать подобную информацию непонятно кому по местным меркам ничем особенным не является? Воистину, дремучее средневековье…

— Спасибо за беседу, — любезно улыбнулся я, — Тогда я побежал искать Клэр!

И сбежал, готовясь спасать свою шкуру… но не понадобилось. Куратор меня преследовать не пытался, а большинство населения деревни в этот час были на полях, так что я был единственным пешеходом на дороге — если так можно было назвать оставленную местными телегами колею… Нервно хмыкнув, я двинулся в ту сторону, откуда шел знакомый холод будто покрытых льдом эмоций, на ходу обдумывая состоявшийся разговор и дополняя свою крайне бедную картину мира подчерпнутыми из беседы узорами. Ощущения были похожи на чувства реставратора, освобождающего известную фреску из-под побелки. Я словно всегда знал… и в тоже время не знал наверняка… Впрочем, с учетом того, в каком состоянии находится моя память — это и не удивительно.

Мои воспоминания начались с того, что я осознал себя. Да, это звучит просто, и вообще считается, что именно этим — осознанием себя и своих поступков, — человек и отличается от животного. Но, во-первых, в своей человеческой природе у меня имеются некоторые сомнения. Во-вторых, еще меньше месяца назад я прекрасно обходился без способности рефлексировать — для меня существовал только мир вокруг, и даруемые им ощущения. Тепло солнца, легкие касания ветра, шелест листвы… Все было просто и одновременно безумно сложно, и я без единой мысли смотрел словно на всю вселенную разом… пока вселенная не посмотрела на меня в ответ. Поначалу я решил, будто мне поднесли зеркало-подсказку, дающее возможность увидеть свои чувства со стороны, осознать их. Но едва я осознал, что хочу есть, как исполнявшая роль "глаза вселенной" стая волков резко сменила планы. Не знаю, с чем было связано их поспешное бегство, но оно удивило меня и заставило задуматься, чем я от них отличаюсь… и чем я вообще являюсь, раз уж речь зашла об этом. С того момента мысли перестали мелькать сполохами озарений, а начали выстраиваться ровными цепочками в моей голове. Их звенья блестели искрами непонятно откуда всплывших слов и смыслов, бренчали отголосками знаний, спрятанных в глубине моего разума. Но информации все равно категорически не хватало.

Внешне я выглядел как человек — около семнадцати лет, короткие взлохмаченные волосы, кажется, азиатский разрез глаз. Средний рост. Никаких шрамов, особых примет, или хотя бы свежих ссадин — хотя одежда изодрана до неузнаваемости, и даже кое-где прожжена и обуглена. В карманах обнаружились трубка и туго набитый кисет с табаком, а также причудливый старинный ключ, украшенный стеклянным шариком с пляшущей фиолетовой искоркой внутри. Ключ был явно не прост, но никакой двери, которую им можно было бы отпереть, поблизости не наблюдалось. Только относительно густой лес вокруг. И шкатулки с соответствующим замком у меня тоже не было. У меня вообще кроме трех перечисленных предметов ничего не было, даже спичек.

Рассовав свое небогатое имущество обратно по карманам, я побрел в ту сторону, где чаща была не такой густой. Мда, положеньице. Потерявший память парень, оказавшийся посреди непонятно чего… Прямо-таки классическая завязка… Эта мысль мне не понравилась. Я был убежден, что уж "завязок" на мою долю и так выпало более чем достаточно… Вместе с иррациональной уверенностью, что не стоит суетиться и переживать из-за такой мелочи, как потеря памяти. Хотя, конечно, если вдруг встречу кого, представиться не получится… Какая чушь в голову лезет! Впрочем, не большая чушь, чем непонятно чем вызванное убеждение, что я ощущаю мир несколько иначе, чем рядовая особь того вида, представителем которого сейчас выгляжу.

Через некоторое время я выбрался на дорогу… ну, скорее довольно широкую тропу, проходящую по краю леса. Полустертый отпечаток подкованного лошадиного копыта поверг меня в ступор — я был совершенно уверен, что время лошади как основного транспортного средства давно прошло… Или тут ипподром какой-нибудь неподалеку? Ой, вряд ли… признаков цивилизации вообще не видно — тропинка эта на оный явно не тянет. Куда же меня занесло-то?!

Окинув тоскливым взглядом окрестности, я с удивлением обнаружил еще одного путника, позади которого я и выбрался из чащи. Не понял, как я умудрился проворонить человека? Но найти ответ я не успел — тогда-то на меня и накатило то самое чувство "дежа вю": фигура в коротком белом плаще с поблескивающей над плечом крестовиной массивного меча показалась знакомой, почти родной… С невнятным окриком я бросился следом.

И еле успел затормозить, неловко плюхнувшись на задницу, едва не