отпечатков тут можно было, конечно, объяснить, но рисковать не хотелось. Не забыть бы еще протереть дверную ручку перед уходом!

   Я присел на корточки перед сервантом, открыл нижнее отделение. Протянул руку к задней панели, нащупал углубление. Легкое нажатие на рычажок, и потайная дверца отъехала вертикально вниз, открывая небольшой тайничок.

   Там оказалось то, что я искал. Флешка. Именно на ней, как я надеялся, и была видеозапись первого группового сеанса...

   Первым пришел бывший спецназовец. Звали его Аркадий Завьялов, и я знал, что он два года назад уволился из армии в звании подполковника.

   Я пригласил его присесть на один из трех стульев, которые заранее расставил так, как они стояли во время первой встречи группы.

   Не успел первый визитер расположиться, как в дверях приемной появилась Наталья Волынец, журналистка популярного Интернет-издания "Все оттенки страшного".

   - Добрый день, Аркадий! Вы, как всегда, первый... Простите, Андрей Геннадьевич... Я правильно назвала ваше имя?..

   Я кивнул.

   - Пришлось немного постоять в пробках... Могу я присесть?

   - Разумеется, - я указал ей на один из двух свободных стульев.

   Сам же я занял место на таком же стуле, но лицом ко вновь прибывшим.

   Последним явился господин Котляр, актер модного независимого театра - высокий, худощавый, одетый в дорогой, со вкусом подобранный костюм.

   - Садитесь, Игорь Олегович, - с вежливой улыбкой обратился к нему я. - Теперь все в сборе, и мы можем начинать.

   - Как это - все? - удивилась Наталья. - А Борис не придет?

   - Бориса Егоровича убили, - без обиняков заявил я.

   Мне необходимо было ухватить их первую реакцию на эту новость. И я постарался не упустить ни малейшей детали.

   - Гос-споди! - встрепенулся артист.

   - Как... убили? - в растерянности спросила журналистка.

   И лишь спецназовец промолчал. Разумеется, это ничего не значило: людей, подобных ему, совсем непросто шокировать известием о чьей-то смерти.

   Но с этого момента я мысленно запустил у себя в мозгу некий регистратор событий. И цель моя была проста: заставить возможного убийцу выдать себя.

   - Светлана Ильинична - вы с нею уже знакомы - попросила меня устроить эту встречу и еще раз, в неофициальной обстановке, побеседовать со всеми вами. Теперь речь идет уже о двух убийствах. И следствию важно понять, связаны они между собою или нет.

   - Значит, следствие подозревает кого-то из нас?

   Этот вопрос озвучил Завьялов. Он сидел в какой-то странной, расслабленной позе, склонив голову набок и сцепив пальцы рук на животе.

   - Я такими сведениями не располагаю, - произнес я, несколько покривив душой: мы со Светланой Ильиничной как раз этот вариант и обсуждали. - Одно могу сказать: Алена Павловна была для меня коллегой... и другом. И если кто-то из вас решит продолжить... терапию, то я готов заменить Алену Павловну. Речь может идти как об индивидуальных сеансах, так и о групповых. Об оплате договоримся отдельно.

   Все трое молчали. Я и не ожидал, что они сразу же согласятся и наперебой начнут изливать мне душу.

   - Сейчас я попрошу у вас минуту внимания...

   Я достал из кармана пиджака диктофон и включил запись того телефонного звонка, когда неизвестный оповещал Алену о предстоящем убийстве.

   - Что об этом думает следователь? - спросила Наталья.

   - Ничего. Светлане Ильиничне я дам это прослушать завтра. Сейчас хотел бы услышать ваше мнение.

   - Ну какое мнение?!. - всплеснул руками артист. - Какое мнение?.. Мы не полиция, не прокуратура. Они должны во всем этом разбираться!

   - Они и разбираются, - спокойно проговорил я. - А нас просят немного помочь.

   - Но нас всех уже допрашивали! - не унимался Котляр.

   - Это было до второго убийства. Скажите, кто-то из вас контактировал с Борисом Кулаченко вне групповых сеансов?

   Все трое дали отрицательный ответ.

   - Аркадий, а вы не пересекались с ним по службе?

   - Никогда, - ответил отставник. - Все же мне кажется, что вы не имеете права вести допрос. Если будет нужно, нас опять вызовут к следователю.

   Я чувствовал, что они "закрываются", не желают идти на контакт. И не мог понять, в чем причина: в том ли, что они скрывают нечто существенное, или же просто не хотят лишний раз откровенничать.

   - Ну что ж..., - я вздохнул, вставая с места. - Вот мои визитки. Если кто-то захочет продолжить сеансы... Впрочем, я уже говорил. Спасибо за ваше время. Не смею никого задерживать.

   Они встали и потянулись к выходу. Задержалась лишь Наталья.

   - Э-э-э... Простите, Андрей Геннадьевич... Я бы хотела договориться с вами... об индивидуальных встречах.

   Дома я еще раз, уже более внимательно, отсмотрел видео первого группового сеанса. До встречи с Алениными пациентами у меня было время лишь для беглого ознакомления. Теперь же мне предстояла именно Работа, с большой буквы, по моему профилю.

   Сеанс длился час. За это время каждый из присутствовавших произнес короткую речь, касавшуюся его (ее) проблемы.

   Я прогнал ролик два раза. В первый раз слушал вполуха, стараясь составить впечатление об Алениных пациентах по чисто внешним данным: манера сидеть, говорить, двигать руками. А затем уже принялся анализировать само содержание беседы.

   Алена при этом говорила мало, короткими фразами, стараясь направлять течение сеанса в нужное ей русло.

   Особое внимание я уделил покойному Борису Кулаченко. Алкогольная зависимость... На записи он был однозначно трезв, говорил четко, взвешивая каждое слово.

   Портрет