друзья стройного паренька. Я знал эту фамилию. Отец его, майор, служил начальником контрольно-пропускного пункта. И еще кликнули Карацупу. Я искал глазами среди присутствующих знаменитого следопыта, Героя Советского Союза Никиту Федоровича, но не нашел; оказалось, что звали стройного паренька в курсантских погонах. По имени — Анатолий.

— Сын, — объяснил мне Петр Евсеевич Брайко, — идет, знаете ли, потомственная эстафета. Известные пограничные фамилии остаются в строю. Некоторые даже попадают в училище своих отцов, сюда, в Бабушкин.

Брайко стал перечислять, кого еще знал. У Виктора Борисова отец полковник, командовал отрядом. А Владимир Муравьев — третье колено. Дед его охранял границу и погиб, отец сражался с фашистами семнадцатилетним, защищая Ленинград, потом закончил это самое училище и уехал на границу. Владимир родился на заставе. И вот теперь здесь.

Петр Евсеевич Брайко тогда был приглашен в Бабушкин почетным гостем. Теперь он — человек штатский. А выпускался тоже из этого училища, незадолго до Великой Отечественной войны. Фамилия Брайко — известная; ходил в разведчиках, тысячи километров прошагал по тылам врага с прославленным партизанским соединением Сидора Артемьевича Ковпака, к победе пришел командиром полка, Героем Советского Союза.

Золотую Звезду Героя получил и Анатолий Васильевич Рыжиков, полковник, преподаватель училища, крепкий и к полувековому юбилею погранвойск моложавый еще мужчина. И он не без гордости признался мне:

— Учился здесь перед Отечественной. Так что и моя граница начиналась в Бабушкине.

Когда говоришь с ветеранами, с теми, кто начинал тут на голом месте, карандаш доставать как-то и неловко. Что записывать-то? Все просто, все сама, так сказать, история. Разве только дату — год 1932… С этой поры ведет свою историю Московское училище.

Почему было решено тогда создать его? «Обстановка заставила, — объясняли ветераны, — никак нельзя было мириться с тем, что делалось вокруг. Мировой империализм старательно и методично стремился засылать в Советскую страну своих агентов, организовывал провокационные инциденты на границе. И необходимо было во что бы то ни стало укреплять ее. Нужны были хорошие командиры. Вот и родилась на свет новая школа пограничников, пограничной охраны и войск ОГПУ».

…Все начиналось на пустыре, на поляне соснового леса, у дачного поселка, который позднее, через многие годы, стал Бабушкином, а затем и вовсе слился с Москвой. Училище начиналось с времянок, которые сооружались первыми курсантами. И первые учебные корпуса строились с помощью курсантов. И первая материально-учебная база создавалась их руками. А как трудно было усваивать в исключительно сжатые сроки большого объема программу, рассчитанную на людей образованных, когда курсантам не хватало даже элементарных знаний…

Они учились, строили и внимательно следили за событиями в мире, на границах Родины. Случалось, откладывали в сторону учебники и «в полном боевом» отправлялись туда, где нужна была их помощь. Ветераны помнят и Хасан и Халхин-Гол.

А разве можно забыть ответственную боевую операцию в горных районах Киргизии?.. 1937 год. Двести семьдесят курсантов и преподавателей Московской школы в составе сводного отряда принимали участие в блокаде и уничтожении басмаческих банд, заброшенных из-за рубежа.

Незабываема лютая зима 1939/40 года. События на Карельском перешейке. Потребовались сильные, закаленные, хорошо подготовленные бойцы, которым, как говорится, сам черт не страшен. На фронт уехали триста курсантов и командиров. В училище вернулись не все. Сорок два человека были награждены орденами и медалями СССР. Курсант Михаил Рябов получил орден Ленина. О том, как сражались тогда на Карельском посланцы училища, вряд ли прочтешь в книгах, но есть живые участники событий. Кстати, один из них — Анатолий Васильевич Клиндюк — до недавнего времени работал старшим преподавателем в Бабушкине.

Люди уезжали, возвращались и снова брали в руки книги, чтобы совершенствовать свое боевое мастерство. Бабушкинской кузнице кадров стал присущ дух вечной неудовлетворенности, товарищеского соревнования. В январе сорок первого года она завоевала переходящее знамя училищ и школ НКВД. И это был грозный год, открывший счет трагедиям и горю, смертям и подвигам, каких еще не знала история.

Когда фашистские полчища вторглись на советскую землю, первыми их встретили люди в зеленых фуражках. И среди тех, кто сражался на заставах до последнего патрона, были сотни питомцев Московского пограничного. За личную храбрость и героизм, проявленные в боях в первые дни Великой Отечественной войны, и получил Золотую Звезду Героя уже упомянутый мною Анатолий Васильевич Рыжиков.

А потом — фронт и тылы противника, дерзкие разведывательные операции и партизанские тропы. Где только не воевали парни из Московского! Звания Героя Советского Союза был удостоен и Николай Матвеевич Михайлов — командир дивизии, отличившейся при разгроме фашистов в районе озера Балатон. Соединениями и частями Советской Армии командовали генералы Д. А. Абакумов, С. С. Нестеров, А. И. Летунов, А. А. Сараев, бывшие офицеры училища.

Великая Отечественная! На том торжественном вечере, где я встретился с Петром Евсеевичем Брайко, мы вспоминали, как играли в детстве в Чапаева, Щорса, Котовского, и нам гражданская война тогда казалась ужасно далекой. Верхом на палках мы ходили в сабельные атаки и, забравшись на чердак, «косили беляков из фанерного «максима». А на парадах в эту пору уже давили землю гусеницы тяжелых танков, и воздух содрогался от рева моторов воздушных кораблей. Но мы играли в Чапаевых…

А эти курсанты, до того как пришли сюда в училище, играли уже в Матросова и Лопатина, в Ковпака и Кожедуба. Но изучали они технику, о которой до войны мы и не мечтали. Вспомните праздничный парад на Красной площади…

— Впрочем, на площади цветочки, — улыбнулся Брайко.

— Кому же труднее?

— Нам было труднее без всего этого могущества… Им же труднее изучить все это. Нам достались трудности начала, им — трудности роста военной мощи, технической оснащенности Советских Вооруженных Сил, а следовательно, и войск, охраняющих границу…

Да, совсем не просто в наши дни «заработать» в курсантском труде звездочки на погоны. Приходится основательно грызть гранит науки. Многих наук.

Сюда, в училище, поступают молодые люди, прошедшие не совсем одинаковый жизненный путь, если можно сказать так о коротких, умещающихся на трети странички биографиях восемнадцати-двадцатилетних парней. И все же путь этот в какой-то мере определяет вначале расстановку сил. Конечно