надежности, вместо холма могильного, положили поверх захоронения плиту гранитную. Сам мэр расстарался. Чтоб не дай Бог!..

После похорон несколько дней тихо в городе было. Восставших из гроба милиция потихоньку отлавливала, в аптеках валерьянка вновь в свободную продажу поступила, и, дабы избежать подобных казусов в дальнейшем, в городе заложили строительство крематория.

И мало кто знал, что не помогла плита. На пятый день кладбищенский сторож обнаружил рядом с надгробием Алексеевой нору и несколько отчетливых следов, от нее ведущих. Кинулись искать, кто же ее в последний путь собирал, и выяснилось, что это ее сынок, Мишенька, постарался. Он по стопам матери пошел в выборе профессии. И хоть был годами молод, но, видать, сильно мать любил. А любовь, как известно, и не такие чудеса творит.

Михаила Алексеева, ясное дело, тут же в оборот взяли, да видно перестарались, секрет поднятия мертвецов выпытывая. Помер сын Алексеевой в застенках через два дня.

Ну, с ним не стали повторять ошибки и решили труп сжечь. Да пока бумажки выдумывали о внезапной смерти подследственного от перхоти в подмышечной области, мертвяки осуществили налет на морг, где тело Мишеньки лежало, и выкрали его. А заодно – и остальные тела, там находившиеся.

Тут уж всем ясно стало, что дело приняло нешуточный оборот. Мэр Обинска, хоть и дурак был, но и его умишка хватило, чтобы понять, что восставшие Алексеевы, мать и сын, натворить могут. Разведка доложила, что схоронились они в Заикиной пуще, что неподалеку от Обинска находилась. Опять же мертвяки, милицией не отловленные, тоже туда потянулись. Вот и порешили – выжечь этот партизанский отряд неупокоенных. Уже и напалм раздобыли, и с авиацией почти договорились…

Но тут грянула катастрофа на местном химкомбинате, и на Обинск опустилось облако с резким запахом свежих яблок. Когда же оно рассеялось (погода, как назло стояла теплая и безветренная), живых в городе почитай и не осталось.

Пока про аварию узнали, пока отреагировали, пока войска собрали да к месту катастрофы доставили, Алексеевы со своей командой в город проникли. Уж как они там успели управится, но к приезду частей химзащиты, город уже не выглядел мертвым. Жители Обинска ходили, сидели, ждали на остановках, стояли в очередях в магазинах. Правда молчали все и, если присмотреться – не дышали. Но полковник на головном БТР ничего этого не заметил. Подкатил с колонной прямо к зданию администрации, противогаз снял, фуражку напялил, а там его уже наша Алексеева встречает. Бумагу подает и на горло указывает. Мол, говорить не могу, в бумаге все написано.

Прочитал полковник. Обалдел. Прочитал еще раз. Не поверил. Алексеева тут рукой махнула, смотри, полковник. Подошел к ним местный милиционер, здоровенный такой детина, достал табельное оружие, к груди своей богатырской приставил и выстрелил, раз, другой… Короче всю обойму в себя всадил, и даже не поморщился. А полковник, когда с карачек поднялся, куда его с перепугу бросило, белее снега побледнел. Хотел было рукой грудь милицейскую потрогать, не фокус ли какой, да одернул. Снял фуражку и пот вытер…

Переговоры шли трудно, но в конце-концов – договорились. Разделили город на сектора. Половину на себя взяли солдатики, что с полковником приехали, другую – мертвяки. Стали они погибших на центральную площадь города стаскивать, а там Алексеева с сыном их «в чувство» приводить.

У матери с сыном после смерти почему-то способности только усилились. Теперь достаточно было им мертвяка лишь рукой коснуться, как он на ноги вскакивал.

Очень это подчиненных полковника нервировало. Кончилось все тем, что они, во главе с командиром, реквизировали в одном из магазинов все спиртное и вусмерть напились.

Прикольная такая картинка тем вечером в Обинске наблюдалась. Живые, мертвецки пьяные, вповалку лежат, а мертвые по улицам бродят…

На третий день явилась в Обинск комиссия аж из администрации Сами Знаете Кого. Полковник уже в первый день сделал подробный доклад в столицу. И во-второй – тоже. Да там сперва подумали, что он газу надышался. Потом – что допился до белочки. Наконец решили сами во всем разобраться.

Приехали. Поглядели… И вечером напились в хлам вместе с полковником. Правда, перед этим послали депешу, мол, все в докладе полковника – правда.

Так что на следующее утро обмотали Обинск колючей проволокой, как раненого бинтами, блок-посты на дорогах выставили и оцепление в три ряда с приказом стрелять по всему, что будет двигаться из города или в город.

Полковнику же прислали секретный приказ: любой ценой выкрасть Алексеевых и доставить их в определенное место, где их будет ждать вертолет. Протрезвел полковник усилием воли, прикинул, как ему столичный заказ выполнить, толкал-толкал, пинал-пинал подчиненных, да только спят они во хмелю беспробудно. И даже команда «Смирно!» на них не действует.

Полковник тогда фуражку, набекрень съехавшую поправил, сигаретку нервными затяжками выкурил, да и двинулся к зданию администрации. А как увидел Алексееву, так в ноги ей и упал:

– Не губи! Пришел мне приказ доставить вас с сыном Куда Следует, а сил для выполнения оного не имею! Что вам стоит – идемте добровольно. Вам-то, мертвякам, все трын-трава, а мне выговор будет. Может даже с занесением.

Алексеева нахмурилась, взяла ручку, да и написала на листочке, что, мол, она одна поедет. Сын пусть в городе останется. За хозяйством присмотрит.

А полковник и этому рад. Впереди Алексеевой семенит – дорогу показывает.

Села она в вертолет, то сразу и взлетел. Полковник, которого на борт не пустили, только успел вслед ему выматериться трехэтажно.

Долго ли, коротко, а прилетела Алексеева. Только она на землю ступила, как подхватили ее под ручки, в машину перенесли, дверцу захлопнули, она и поехала.

Привезли Алексееву в хоромы, подстать царским. Охраны, прислуги – тьма тьмущая. Глянула она, а ей навстречу Хозяин Земли Русской идет. Не тот, что официальный, а тот, что истинный. Идет, пистолетиком золоченым помахивает. Подошел и без слов – БАХ! БАХ! БАХ! – всю обойму в Алексееву высадил. Посмотрел на результат, точнее, на отсутствие оного, да и говорит:

– Поразительно. И в самом деле – пули не берут. Ни серебряные, ни освященные самим Патриархом, ни разрывные, ни зажигательные. А если в голову?..

И тотчас его телохранитель из пистолета прямо в висок Алексеевой выстрелил. И тоже – никакого эффекта.

Усмехнулся, Хозяин Земли Русской (и еще кой-чего по мелочам) по щечке женщину потрепал:

– Что, – говорит, – Алексеева, готова Родине послужить?

Та молча в пояс ему поклонилась головой простреленной, он и ушел довольный. И только