хотя на самом деле куда больше, чем просто нескольких. Издержки профессии. Но я не псих какой-нибудь, хотя и этих у нас тут хватает. Серийные убийцы, любители что-нибудь поджечь, растлители детей… Даже каннибалы есть. Короче, на любой вкус и цвет.

Но у меня были веские причины, чтобы убивать, да и делал я это недурно, так что не надо смотреть на меня, как на какого-то извращенца сбрендившего, у которого с дюжину трупов на заднем дворе зарыто. У меня имелся свой свод правил. Можно относиться к этому, как угодно, но некоторые люди получили то, что заслужили. Они знали, на что идут. Даже у бандитов есть свои правила, дружище. Без правил весь мир рухнет.

“Глыбу” называют тюрьмой особого режима. Нас никогда не выпустят отсюда на поруки. Хотя, это всё равно не особо важно, ведь средняя продолжительность жизни заключённых тут — два года. Так что нас всех с тем же успехом могут хоть сейчас к стенке поставить и открыть огонь. Понятия не имею, почему они именно так и не поступили. Я к тому, что это же Сэра. Тут трупом больше, трупом меньше — какая разница? Миллионы людей погибли в “День Прорыва”. Ещё несколько миллионов не стало, когда Прескотт дал залп из “Молота Зари”, чтобы остановить нападение Саранчи. С тех пор прошло десять лет, и счёт погибших уже пошёл на миллиарды. Большая часть населения планеты просто исчезла. Остатки выживших собрались, в основном, тут, в Эфире.

Так почему бы просто не пристрелить нас, покончив со всем этим, Прескотт? Зачем тебе сохранять нам жизнь? Просто из любопытства? Или это последняя попытка продемонстрировать, что мы всё ещё живём по законам? Или чтобы мы просто помучились? Одному богу известно.

Как я уже говорил, у нас тут всякого отребья хватает. По большей части это убийцы. Есть у нас и люди, которые сами никого не убивали, но при этом поступали куда хуже. А теперь вот у нас и герой войны появился. Это что-то новенькое.

Его тут все знают. Маркус Феникс. Ему дали Звезду Эмбри — высшую награду за храбрость. Вы ведь в курсе, кто его отец, да? Это Адам Феникс, далеко не последний человек в индустрии разработки оружия. Это он придумал “Молот Зари”, а потом получил медаль Октуса за свою службу на благо человечества. Не слушайте тех, кто говорит, что в КОГ к богатым как-то иначе относятся. Иногда у них просто вообще никакого выбора нет.

Маркус Феникс покинул свой пост во время битвы за Эфиру. Обычно за такое просто на расстрел отправляют. Остаётся лишь гадать, как это ему смягчили наказание до пожизненного, но в этой войне многое вызывает вопросы, и я не думаю, что вообще доживу до того дня, когда на них дадут ответы.

Должно быть, кто-то Маркуса Феникса и впрямь ненавидит. Он ещё пожалеет, что ему смягчили приговор.

(Миллтон Рив, отбывающий двенадцать пожизненных сроков подряд за убийства.

Месяц туманов, спустя 10 лет со “Дня Прорыва”.)

ГЛАВА 1

«Нас окружили на суше, прижав спиной к морю. С тем же успехом могли бы и на острове воевать».

(Лейтенант Мередит из группы огневой поддержки “Молота Зари”

о ситуации в Эфире — последнем регионе, где КОГ держит оборону.

Спустя 10 лет со “Дня Прорыва”).

ВЕРТОЛЁТ “КВ-96” ВО ВРЕМЯ ПАТРУЛЬНОГО ОБЛЁТА НАГОРЬЯ КРЕССИ. ЭФИРА, КОНЕЦ МЕСЯЦА ЖАТВЫ, СПУСТЯ 10 ЛЕТ СО “ДНЯ ПРОРЫВА”.

Коалиция Объединённых Государств выиграла немного времени. Но время имело свойство подходить к концу, как и всё остальное — удача, терпение, надежда. Дом Сантьяго хватался за надежду так же крепко, как сейчас держался за поручень в пассажирском отсеке вертолёта. Розесей немного накренил машину вбок, чтобы лучше рассмотреть то, что осталось от Эстаны.

— «Твою мать, вы только на это поглядите…» — глубоко вздохнул он. Дом, как и все остальные, и так уже понимал, что сейчас увидит. Никто не проронил ни слова — ни Маркус, ни Тай, ни Джейс. Даже капитан экипажа Кастилла хранила молчание и, опершись на установленный у двери пулемёт, по привычке что-то жевала. Дом понять не мог, где же ей удалось раздобыть жевательную резинку, ведь сам он это лакомство уже несколько лет вообще нигде не встречал.

Раньше Эстана представляла собой довольно милый городок, до которого из Джасинто можно было добраться за пару часов по скоростному шоссе. Сюда обычно приезжали с детьми на выходные. А теперь же над городом повисли облака чёрного дыма, напоминавшие мотки грязной шерсти, да и сам город выглядел вовсе не так, как в воспоминаниях Дома. Пожар, охвативший все окрестности, не прекращался уже второй день подряд. Но всё, о чём сейчас мог думать Дом — это то, что Марии здесь ну никак быть не могло во время атаки червей. Она была жива, он знал это, чувствовал каждой клеточкой своего тела. Дом твёрдо решил, что не прекратит поиски, которые вёл каждый день на протяжении последних восьми лет. Он обыщет каждый лагерь “бродяг”, пока не найдёт любимую.

— «Нам пиздец, народ», — наконец-то прервал молчание Джейс. — «Ещё неделя — и они нас точно схватят за жопу».

— «Слышали уже такое», — ответил Маркус. — «Девять лет назад все так и говорили. А мы почему-то всё ещё живы».

— «Потому что Прескотт всю планету к чертям спалил. Но теперь уже и сжигать-то больше нечего. Остались лишь мы и Эфира. А черви каждый день что-нибудь новое придумывают».

Встав со скамьи и подойдя к краю люка пассажирского отсека, Тай уставился на проносившийся под ними пейзаж. Полоса жёстких чёрных волос на бритой голове выходца с Южных островов даже и не думала качаться из-за ветра от лопастей. В этом был весь Тай: ничто в мире не могло ему навредить. Он смело шёл по жизни вперёд, в то же время каким-то образом держась от всего в стороне, словно огородившись ото всех своей причудливой почти что религиозной отстранённостью.

— «Значит и нам надо искать новые подходы к этой проблеме», — пробормотал он.

Если бы такую загадочную херню ляпнул кто-то другой, а не Тай, то Дома такое бы лишь позлило. Но островитянин умудрялся день за днём проходить через всю эту мясорубку лишь благодаря тому, что не впускал её в какую-то часть своего сознания, чему Дом крайне завидовал. У каждого было нечто священное, мысль о каком-либо месте или о человеке, за которую держишься, просто чтобы найти в себе силы прожить ещё один день. Для Дома такой мыслью стали поиски Марии. Что касается Тая… Ну, о чём бы он там не думал, ему это явно помогало сохранять безмятежность. Да, именно что безмятежность — по-другому такое состояние и не назовёшь.

Но вот Джейсу всё это явно было чуждо. В нём кипела злость. Дому всегда казалось, что порой давать волю