признательности я хотел бы отблагодарить вас дополнительно, — с этими словами на столе медиума оказалась коробка дорогих сигар. Затем он порывисто встал, будто торопился куда–то, резким движением отодвинул стул и вместе со своей спутницей направился к выходу.
— Не… меня… благодари… духи говорят моими устами… — всё, что успела сказать Чёрная Лилия вслед уходящим клиентам.
Необычно вымотанная для одного единственного сеанса Чёрная Лилия отменила все встречи на сегодня. Подойдя к задернутому тяжёлыми портьерами окну, она резким движением раздвинула занавеси и выпустила первое облако дыма в окно. Дым окутал Лилию Львовну, оседая на коже лица и пальцах с зажатой в них подаренной сигарой. Она оказалась терпкой, но приятной на вкус. От них голова медиума закружилась, комната поплыла перед её глазами, а сама женщина словно кукла повалилась на пушистый ковёр.
По утру помощница не смогла дозвониться до Чёрной Лилии, поэтому была вызвана полиция, а затем и скорая. Прибывшие на место медики констатировали смерть хозяйки квартиры, а в направлении в морг написали:
Ф. И.О.: Литвинова Лилия Львовна
Возраст: 45 лет
Профессия: медиум, известная под именем «Чёрная Лилия»
Семейное положение: не замужем
Дети: нет
Иные родственники: неизвестно
Предварительная причина смерти: ВСС*
А при вскрытии написали: рак желудка с метастазами в печень.
Ничего этого Чёрная Лилия, конечно же, уже не видела. Что–то красное поглощало её душу, высасывало тепло из тела, мутило разум. Вокруг слышались голоса, что стонали и завывали. Лилии Львовне казалось, что тело разом утратило вес, а голова — мысли, казалось, что её засасывает голодная воронка. Вдруг тукающий звук резко выдернул её из хаоса распада:
— Цайг, майн Дэмон, дихь.**
Чёрная Лилия словно очнулась от наваждения. Новый звук раздавался всё громче и громче:
— Шау мих ан, майн Дэмон.***
Чёрная Лилия словно обрела силы. Новый звук манил её пуще, чем ранее влекла бездонная воронка. Женщина устремила все свои мысли на голос, говорящий что–то смутно знакомое:
— Бетрет майнен кёрпер, майн Дэмон.****
Чёрная Лилия словно начала падать, лишь отзвучал последний слог. Падение длилось вечность, а может, и не длилось вовсе, когда женщина почувствовала, что стоит на ровной поверхности, на маленьком островке суши в океане лавы и огня. Рядом с ней на земле распростёрлась юная девушка в красном платье. Её рука была вывернута под неественным углом, а юбки и корсет — разорваны. Поодаль лежала туша какого–то монстра, сплющенная и переломанная. Вдруг девушка пошевелилась, застонала, приоткрыла затуманенные болью глаза и протянула здоровую руку в сторону Лилии Львовны. С её губ сорвались слова на незнакомом языке, а медиум почувствовала, как что–то пытается сломить её волю, будто те призраки, что никогда не являлись на её зов в ритуалах. Лилия Львовна лишь на мгновение растерялась, а затем вытащила из глубин рассыпающейся памяти видения нескольких страниц того гримуара, что достался ей на рынке в одном из забытых цивилизацией городков.
Медиум не друг духов и призраков. Медиум — проводник их воли. Медиум — их единственный шанс ещё раз соприкоснуться с миром живых. Поэтому они всегда будут подавлять и подчинять медиума. А значит, если медиум хочет сохранить свои разум и волю, он должен позволить им свободно втекать и вытекать сквозь себя, не чиня препятствия, но и не маня. Потому медиум должен очистить свой разум, но напрячь волю, чтобы потом захлопнуть открытые для духов двери.
То, что никогда не пригодилось в реальном мире (и в бизнесе), оказалось полезным в этом небытии. И Лилия Львовна превратила разум в море, а волю — в рыбачьи сети. Как только что–то приблизилось к ней, женщина позволила ему скользнуть вдоль водной глади, в ячейки сети. И чужой разум скользнул прочь, утягивая женщину за собой. Мириады картинок и видений нахлынули на медиума: замок, прекрасная женщина в синем платье, мужчина в чёрном камзоле и обжигающее озеро боли. Лилия Львовна тонула в них, её воля, никогда не имевшая дело с настоящими призраками, дала слабину, позволяя увлечь себя чужому разуму. Но тот словно исчерпал себя, пытаясь подчинить Чёрную Лилию, стал угасать, словно свеча оплывает воском. И медиум погрузилась во тьму круговерти чужой жизни и неуверенности.