знавшими его характер. Именно они и решили не вступать с ним в прямое противостояние, а пойти по пути "итальянской забастовки". И с приказами Верховного стало происходить что-то странное. Они то ли не доходили до исполнителей, то ли доходили в искаженном виде, то ли неправильно понимались. В результате войска на территории Московии благополучно остались в казармах и в свой срок принесли присягу новой республике. Кто не захотел – покинул ряды армии и благополучно уехал на юг. Никто никого не неволил. Кстати, именно этот постулат – абсолютная добровольность выбора своего будущего – обеспечил спокойный и безболезненный переход власти. В истории такое бывало не раз, а люди, которые все это затеяли, знали и ее тоже.

Ну, а если нет подготовленных плацдармов, аэродромов, военных складов, то некуда перебрасывать по воздуху и мобильные части из южных районов.

Так что каждый новый день все яснее рисовал Верховному безрадостную картину: эффективных военных средств воздействия на Московию у него не было. Как-то вечером он уже совсем был готов отдать приказ начальнику Генерального штаба двинуть на север армию, забыв про врагов на юге и западе, но кто-то в его окружении явно хорошо просчитывал ход мысли Верховного. Следующим утром как раз тот же начальник Генштаба доложил ему о брожении в армейских частях, где большая половина военнослужащих была как раз выходцами с территории Московии. Ну, и как, и зачем их туда посылать? Чтобы они перешли на сторону московских властей со всем своим оружием? А кто потом встретит поляков и турок на границах?

Переполнявшая его ярость отнюдь не мешала Верховному мыслить здраво. Да и вокруг он умел оглядываться, как бы его не упрекали в звездности и высокомерии.

И самое главное – не было никаких сигналов от тех, кто в свое время выбрал именно его из нескольких потенциальных кандидатов на его нынешний пост, поддержал на выборах, обозначил "красные линии", за которые ему не следовало заходить в своей политике. Это были очень осторожные и умные люди, им ни в коем случае не нужно было, чтобы общественность хотя бы заподозрила марионеточный характер верховной власти в государстве. За все 20 лет его правления они лишь пару раз немного подправляли политическую линию Верховного, и он как-то даже привык считать себя настоящим сувереном.

В последние дни Верховный все чаще вспоминал об этих людях. Ему даже хотелось, чтобы они опять появились на горизонте и подсказали правильный выход.

И тем не менее, он сразу не понял, о чем вдруг завел разговор во время очередного доклада генерал из внешней варты.

– Вам просили передать, Ваша светлость, что главное в нынешней ситуации – сохранить существующие экономические связи с территорией Московии. Военную риторику желательно постепенно сократить. Более того, нам надо надеть на себя образ цивилизованной европейской державы, которая признает право отдельных национальных территорий демократическим путем определять путь своего развития. Надо их признать, обменяться послами. Церковный раскол тоже ни к чему. Надо предупредить благостного, чтобы не вздумал предавать их анафеме. Мы все – русские люди, хотя диалекты могут быть и разными.

По сути, слова генерала тянули на измену и расстрел, но оба понимали, что правила их игры определяет не военный кодекс.

– А что они потом потребуют? Вступать в их союз? Идти под Канцлера? Не бывать этому, пока я сижу в этом кресле!

– Никто и не думает Вас к такому принуждать. Но если возникнет нужда идти в союз – а она возникнет и скоро, это я уже от себя добавляю – то, конечно, лучше заранее уйти с почетом и славой. Момент и повод выберете сами.

– Главное – вовремя смыться. Хорошая жизненная установка. А если упрусь? Силенка-то есть еще, ты знаешь. И должен бы знать, по твоей должности, как наши заклятые европейские друзья смотрят на этот союз. Тут вам впору бы думать, как от них отбиться. Да еще и украинская карта у меня в колоде остается. Сейчас только брось клич: москали опять обижают неньку-Украйну!

– Ну и останешься со своими хохлами на правом берегу! Еще половину от страны отколешь! Да и вообще, не надо бы так разговаривать, Ваше светлость. Друзья Ваши – люди серьезные. Ни перед чем не остановятся. Помните, наверное, чем Пятый кончил?

От последних слов генерала Верховного обдало холодом. Он вообще до этого момента считал, что настоящую историю одного из его предшественников – пятого по счету Верховного гетмана – в стране знает два-три человека, и уж генерал явно не входил в это число. А история была страшноватая. Почти полвека тому назад НКР была на грани вооруженного конфликта с Турцией из-за поддержки одного из кавказских православных анклавов. Для установления физической связи с ним срочно была построена новая дорога в горах, частью которой стал неимоверно длинный туннель. Стройку гнали из политических соображений и выбрали для туннеля кратчайший, но не самый безопасный по сейсмике маршрут. Деньги при этом никто не считал. И просчитались. Уже через два года очередное обследование готового туннеля показало, что пользоваться им, мягко говоря, не стоит. Туннель надо было закрывать. Но открывали его торжественно, со всей возможной помпой, представляли своей и мировой общественности как достижение инженерной мысли НКР. Для полноты счастья строила тоннель компания, тесно связанная с близкими родственниками тогдашнего Верховного гетмана. Скандал обещал быть знатным.

И тогда глава канцелярии Верховного – бесконечно преданный ему человек – на пару с одним из гетманов варты разработали план "элиминирования дементации" (так они это называли) тоннеля. Был инсценирован террористический акт, взрыв в туннеле, причем постановка недвусмысленно давала и четкий турецкий след. Жертв при этом реально старались избежать, но кто же знал, что автобус с группой французских школьников задержится на горном перевале, опоздает и попадет под взрыв.

Верховный, от которого всю эту жуткую затею держали в секрете, обрушился на "проклятых турецких террористов", поднял по тревоге флот и войска Кавказского округа и уж конечно не раздумывая ответил согласием на просьбу французского посла допустить парижских следователей к проведению расследования. Французам участие в расследовании нужно было в основном по внутриполитическим причинам, объяснение Киева они вполне приняли на веру, но результат получился неожиданным. Спецы из Сюртэ сумели докопаться до истины – двоим из них это, правда, стоило жизни, и скандал вышел знатным.

По официальной версии, потрясенный коварством своих ближайших помощников, Верховный гетман умер от сердечного приступа. По