пути ставя храмы, организуя школы в больших селениях, обучая грамоте зырян. Как только встали реки, Стефан перебрался в верховья Печоры. Путь этот оказался гораздо труднее, чем на Каму. Гористая местность, непроходимые леса, редкие населенные пункты. К концу перехода с ним осталось двенадцать человек, худые, изможденные, больные. Муку делили по горсти на день. Трое легких собачьих ездовых санок тащили сами, утопая по пояс в снегу. Стефан приболел, десны кровоточили, зубы шатались, голова кружилась. Разгребали снег, находили мороженую клюкву, оттаивали за пазухой и ели. Зверь не попадался, как будто кто его угнал. Случайно наткнулись на охотничий домик, где нашли строганое сушеное мясо, мороженую рыбу и полкадушки клюквы. Отогрелись, нагрели воды, обмылись. Когда двинулись дальше, на лесной тропе набрели на лося в сыромятной петле. Разделали, вернулись обратно в избушку. Прожили неделю. Дни стали короче. На Николин день, под вечер появился человек. Несколько раз обошел домик. Заглянул в дымовое окно, а только потом открыл дверь. Сподвижники Стефана крепко спали. Когда открылась дверь, и холодный воздух хлынул внутрь, повскакивали, хватаясь за топоры. Стефан прикрикнул, велел лечь и не дергаться. Попробовал объясниться на языке зырян. Незнакомец понимал Стефана, говорил, что он с реки Печоры.

Охотник поведал, что этот год оказался неурожайным на зверей и птицу. Куда-то ушли лоси, наверное южнее, от бескормицы и сильных морозов. Исчезла белка, песец, куница, заяц, лиса, остались кое-где медведи-шатуны, которые летом не успели запастись жирком на зиму. Сообщил, что через два дня ходу есть небольшое селение на Печоре, где живут печоры, пермяки и несколько семей вогулов. Живут скудно, голодают. Решили двинуться к селению. Около двух десятков низеньких домиков, крытых сверху дерном, расположились над крутым обрывом. Истопили баню, вымылись, сменили белье. Муки осталось одна торба. Стефан вспомнил, как в детстве, в Устюге, занимались подводным ловом. Решили долбить лунки. Река промерзла почти до метра. Воздуха рыбе не хватало. Она, как очумелая, легла наверх. От крючков пришлось отказаться. Подтыкали рыбу копьями и выбрасывали на лед. К концу дня горы рыбы лежали около лунок. Деревня ожила. Недели через две морозы спали. Началась оттепель. Снег осел, в лесу появились звери. Охотники, когда уходили на охоту, приносили дары богу Ен и молились Иемале, богине лесных животных. Но когда зима была холодная, охота неудачная, роптали на них, упрекали, что те отвели зверя и рыбу, зиму сделали длинной и холодной. Люди быстро прониклись доверием к Христу, особенно в том, что не только они страдают ради детей, но и он страдал за людей. Как только потеплело, Стефан начал рубить большую церковь Святой Троицы. Основал монастырь из двенадцати своих послушников-монахов, которые пришли с ним на Печору. Место было благодатное, много пушного зверя, лоси ходили табунами, вогулы пригоняли зимой оленей. Печора кишела рыбой, которая шла на нерест со Студеного моря в верховья Печоры. Люди просились в монастырь семьями и не могли понять, почему разделяют женщин, мужчин и детей. Пришлось при монастыре делать школу молодых послушников. Люди охотно крестились и слушали проповедь Стефана и его учеников. В дальнейшие годы монахи расходились по берегам и притокам Печоры до Студеного моря, несли веру Христову в народ. Селение получило название Троица, в честь монастыря и церкви Святой Троицы. За лето население увеличилось в несколько раз. За работу по строительству храма и монастыря Стефан платил серебром. Местные жители давно торговали с Великим Новгородом и знали цену серебра.

Зимой 1394 года Стефан с дарами возвращался в Вычегду. С ним попросилось два десятка молодежи, хотели учиться в Усть-Выме на проповедников, как Стефан.

Труды праведные

По дороге назад Стефан видел, что его труды не пропали зря, его люди по Вычегде развернули кипучую деятельность. Многие зыряне оказались охочие до грамоты и стали проповедниками учения Христова по просвещению Северного края. У них получалось лучше, чем у устюжан, потому что зыряне и пермяки доверяли их слову, как своему.

В Усть-Сысоле Стефан остановился на все лето. Приехал зиряновский князек Пама и просил прощения, что не собрал зырян и не пришел на помощь при нападении татар. Настоял, чтобы его приняли в христианскую веру. Пама крестили перед часовенкой на поляне при стечении гостей из других поселений, чтобы видели, что вера едина и поклонение едино. Но Пама после крещения исчез, пошли слухи, что не выдержал испытания верой и ушел на Обь к своим березовым остякам. В Усть-Сысоле решили строить храм на каменном фундаменте. Привезли мастеров из Устюга. Строили два лета, в 1395 году было открытие храма. Народ назвал его Стефановский собор. В 1395 году Стефан ушел на строительство духовного Училища в Усть-Выме. Пригласили преподавателей из Москвы и Устюга. Осенью 1395 года в Усть-Выме была открыта кафедра, куда на месяц были приглашены наставники храмов по Вычегде, где Стефан читал лекции по закону божьему. Раздобыл в Москве бумаги и наладил переписывание духовных книг с пергамента, кожи и бересты на бумагу. Книг не хватало, ценились они очень дорого; за утерю можно было поплатиться жизнью. Жизнь в селениях по Вычегде постепенно налаживалась. Стало единое подчинение, единое налогообложение, единые Московские законы, единая оборона и связь между селениями в случае нападения врагов. Раньше татары охотно шли в набеги по Вычегде, не чувствуя сопротивления народа. Сейчас была налажена оборона, города и селения были защищены стенами, рвами, частоколами. Созданы дружины самообороны. Узнав о четкой организации обороны зырян по Вычегде, татары все реже и реже совались сюда.

На пасху 1396 года митрополит Киприян пригласил Стефана в Москву. Огромным обозом с рыбой и пушниной Стефан по Двине, а затем Сухоне дошел до Вологды и по тракту до Москвы.

В Москве Стефана встречали с почестями, как князя, как владыку Перми Великой. Приглашали на Боярскую думу. Князь московский Василий Дмитриевич души в нем не чаял, вечерами приглашал к себе, велел рассказать об этом суровом крае. Думали сообща, как его благоустроить и заселить русичами, как сохранить дарования народов этих, умение их промышлять зверя, выживать в этих суровых условиях. После празднования Пасхи, на третий день Стефан скоропостижно скончался и был похоронен в Спасском соборе Кремля. Ходило много слухов, что позавидовали славе и убрали его. Другие говорили, что поизносился изрядно, постоянно был в трудах праведных и жизнь свою прожил во славу народа русского и прославления Господа Бога среди народов