Придумала, как выкрутиться. Когда учитель шарил глазами по журналу, незаметно отхлёбывала и держала во рту, если вызывали её, проглатывала, прополоскав рот, если не её — выбулькивала обратно в бутылку.
В общем, стала девочка из просто послушной прямо-таки шёлковой, воспитала её мама оригинальным образом. А когда мы стали старшеклассницами, Лилька призналась мне, что на неё хорошо действует угроза не дать на день лифчик или прокладку. Да, женские слабости должны были сделать девочку-девушку послушной, некапризной, вымуштрованной. А поскольку мамины требования были, как я потом поняла, разумными, то и более сильной перед всеми опасностями мира. Такая вот диалектика.
Давай и ты тренируйся. Я думаю, что ты и без тренировки могла бы вытерпеть хоть одну пару, но страх подвёл. И привычка. Ну, если не пару, то поездку в маршрутке, и сходила бы в туалет в корпусе, по утрам там пусто. Если бы и опоздала, то незначительно. И я бы с тобой вместе опоздала, приняла бы удар на себя. А то мне из маршрутки выскочить не дали, выходить же на ближайшей остановке смысла не было, я же не знала, где ты.
— Да что ты, не надо! Чем меньше опозданий, тем лучше. Лекцию я у тебя перекатаю. Но как же ты всё-таки терпишь? Неужели без страха?
— А чего бояться, ежели я теперь свой организм знаю. По ощущениям могу сказать, сколько ещё продержусь без проблем, и когда лучше сходить. Да и внешние признаки подсказывают. Всегда можно ладонь просунуть и пощупать. — Тут Ева ощутила, как её запястье взяли и незаметно просунули под пояс Кириной юбочки, ладошка ощутила надутость живота. — Знаешь, как нащупать верхний край пузыря? Сейчас он пальца на два ниже пупка, да? Значит, живу. А то прямо до пупка поднимается, если живот не стиснут. Если в джинсах, то обоссусь и ниже пупка, а так — нет. Раз даже на палец выше вылез, но это рискованно, не всегда стерпишь. Так что моя норма — до пупка и потом сливай. Ещё одну пару просижу, могу даже бутылочку выпить.
— Неужели до пупка?
— Я тебе как-нибудь покажу. Ничего тут особенного нет, побори только страх. Между прочим, даже если терпеть легко, мышцы всё равно работают, подстраховывают сфинктер и всё прилегающее. Это как зарядка всё равно что. И упражняются те мышцы, что для женщин очень важны. Я где-то слышала, кто умеет терпеть и по-маленькому, и по-большому, тем терпёж девяти месяцев легче даётся и роды тоже. Ну, я-то больше о сиюминутном кайфе думаю, но и будущее из виду не теряю.
Так что давай, подружка, вместе тренироваться. Удивишься, когда поймёшь, что это легко. Себя не насилуй, не надо. А то все силы на борьбу уйдут, да ещё страх вселится. Лучше так поступи. Что для тебя после сна главное? Отдохнутость, чувство свежих сил? Вот и внуши себе, что чувство распёртости внизу — это составная часть этих свежих сил, необходимое условие тонуса. Ну, как… вроде как бумажные комки в носках зимних сапог, чтобы не слежались. Подпирает, чтобы сфинктер работал и здоровый дух дневной работы передавал другим мышцам, всему телу. Если сольёшь сейчас, то низ "просядет", всё там станет пресным, не будет "заводить" организм, ощущение утренней бодрости, свежести поблёкнет. Ты станешь зевать, присаживаться… вообще, скучно станет.
— А когда же тогда? До вечера терпеть? Не-эт!
— Да ну тебя! Хотя есть такие, с однотактным мочевым пузырём. Знать о том, что такое, в принципе, возможно, не вредно. А ты можешь освободиться от "подпорки" тогда, когда её функцию возьмут на себя другие. Вот ты когда бумажные комки из сапог выкидываешь? Правильно, когда свои ножки в них суёшь. И здесь: всё тело должно заработать по-дневному, мышца мышцу поддерживает и заводит. Тонус прямо тебя в свои руки всю берёт, поняла? Для этого, как минимум, надо совершить бодрую прогулку из общаги в корпус. Или потрястись в маршрутке. Когда ты сама себя заводить начнёшь, тогда нужда в сильных ощущениях из живота отпадёт и ты можешь спокойно слить. А если хочешь, можешь и подождать, проверить себя. Посмотрим, так ли силён мой тонус, что может сдержать рвущееся наружу. Да, придётся потратить часть сил, но если научиться получать от этого удовольствие, то не страшно. Но если в тягость — сливай при первой возможности. Нечего давать другим догадываться, что ты страждешь, нечего страшиться, что не утерпишь. В конце концов, вложи прокладку повыше и капай, если невтерпёж, в неё. Джинсы надень, чтоб живот не выпирал. А при первой возможности беги в туалет.
— Можно, я в выходные в общаге потренируюсь?
— Зачем меня спрашиваешь? Я же только советы даю, не заставляю. Как хочешь, так и поступай. Хочешь — вместе давай. Я тебе фору давать буду, лишний стакан выпью или даже два, раз уже натренирована. Шансы и уровняются. Как?
Но Ева, не отказавшись явно, всё тянула, всё откладывала на завтра. Один раз за ужином не стала пить обычный свой чай, но Кира сказала, что это не пойдёт, надо, чтобы всё было обычно, ведь не угадаешь, когда понадобится твоё умение терпеть. А ложиться обуреваемой жаждой не стоит — поздно заснёшь, плохо спать будешь, утром выдуешь намного больше, чем могла бы вечером.
Кира оказалась права дважды: крепкий мочевой пузырь современной девушке нужен, очень, раз; никогда заранее не угадаешь, где тебя прижмёт, два. А Ева-то, дура, не послушалась. О-ох!
Внизу живота стало припекать, горячая, жгучая моча, не дожидаясь свежих порций, настойчиво просилась наружу.
Вот очередной жгучий накат, и Еве вдруг почудилось, что она вспомнила ту никогда не виденную Кирину одноклассницу, лицо крупным планом: огромные капли пота на лбу, закушенная губа, гримаса страдания. Влил кадр испуг и сменился другим, общим планом: девочка непрестанно меняет позу, аж вертится на скамье в поисках облегчения. А когда и это добавило испугу, включилась слуховая память: бедняжка постанывала, тихо, чтобы не наказала учительница, но страшно. Никто так не стонал, значит, что-то ужасное по соседству происходит, может, умирает соседка. Многие одноклассницы сидели бледные, растерянные, но ничего поделать не смели. Даже дома рассказать, поделиться: их ведь тоже могли начать воспитывать мочой в купальнике.
Неужели она так же выглядит? О-ох! А ведь Лилька всё же досиживала сухой до конца