как бы не хочет взрослеть.

– Я не подросток, – категорично заявил Ваня. И приподнял своё укрытие настолько, чтобы в узкую щель можно было наблюдать комнату хотя бы одним глазом.

– Вообще-то тебе почти тринадцать.

– Двенадцать с половиной.

– В любом случае, это уже много. – Мама вздохнула. Задумалась о чём-то своём и стала гладить сына через простыню по плечу. – Рано или поздно придётся взрослеть. Учиться принимать жизнь такой, какая она есть. Я ведь не всегда буду рядом, чтобы прийти на помощь.

– А папа? – Ваня высунул голову целиком.

– А папа… тем более. – Мама резко опустила взгляд и замолчала.

– Он опять не ночует с нами?

Именно в этот момент маме попался пустой пакет из-под чипсов, не очень удачно запрятанный сыном под кровать.

– Что у тебя вечно за бардак? – Наклонилась и извлекла ещё и разобранный спиннер, обмотанный бесконечной вереницей проводов от наушников. – Чтоб завтра же устроил генеральную уборку. Понял?

– Понял, – сердито засопел Ваня.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Тогда спи. – Мама поправила простыню. Явно собиралась добавить что-то ещё, но забыла и махнула рукой. – Надеюсь, ничего плохого сегодня больше не приснится. Но свет на всякий случай оставлю.

– Я не маленький, чтоб спать со светом, – запротестовал Ваня.

– Да? А минуту назад ты утверждал обратное. Спокойной ночи. – Мама вышла из комнаты и тихо прикрыла за собой дверь.

Ваня перевалился на другой бок, потом перевернул подушку холодной стороной вверх и отчётливо понял, что спать больше не хочет. Из дальнего угла на него укоризненно смотрел шкаф с одеждой. Левая створка распахнута, с неё свисают синие джинсы – ну, прямо лиана на пальме. Рядом стол, оставшийся от большого стационарного компьютера. Теперь там нашёл пристанище компактный ноутбук – лежит и подмигивает одиноким зелёным глазом. Справа от него разбросаны тетрадки. За ними – круглоголовый кактус, втиснутый в коричневый горшок. Жалюзи опущены. Подоконник забаррикадирован стопками учебников.

«То-о-очно! – вспомнил Ваня. – Сегодня же двадцать девятое мая! Сдаём книги. Завтра – выставляем оценки. И всё. Прощай школа, здравствуйте три месяца летних каникул!»

Мысль о столь скором наступлении лета обрадовала мальчика так сильно, что он не поленился встать, дотянуться до верхнего ящика комода, что стоял между кроватью и столом, и достал оттуда MP3-плеер. В наушниках тут же зазвучал ритмичный рэп молодого исполнителя ЭнДжея. Его плакат в полный рост красовался на стене напротив. Разноцветные дреды, татуированное лицо… Родители не понимали, как их сын может слушать такую музыку.

А Ване нравилось. Чёткий бит всегда поднимал настроение и помогал расслабиться. Вот и сейчас мальчик лёг на спину и зажмурился, напоминая довольного кота, объевшегося сосисками. Три месяца лета! Целых три! Чем же он будет заниматься?

Во-первых, конечно же, гулять. Прям с самого утра и до самого позднего вечера. Жаль, что ночью пока нельзя. Зато ночью можно рубиться в онлайн-игры. Да, играть – это во-вторых. Хоть всю ночь, до самого утра. А утром… А утром хорошенько поспит, позавтракает где-нибудь в обед и снова пойдёт гулять. А ночью – снова играть. Гулять, а потом играть. Играть и гулять. Гулять и… играть?

Ваня открыл глаза и уставился в потолок. Мда, что-то мало в этом списке разнообразия. Ну и ладно, пофиг! Не первое лето в его жизни. Что он, не найдёт чем заняться, что ли?

Ваня и предположить не мог, как глубоко ошибается. И как круто переменится вся его жизнь совсем скоро…

Глава 1 Новенький

Ваня стоял у ворот. Машина с мамой уехала – пыль над дорогой ещё вилась и рисовала в воздухе причудливые узоры. Солнце, с утра прилипшее к небу жёлтой глазуньей, вдруг выцвело и сгинуло. Его заменила тяжёлая ватная туча – стягивала со всех сторон менее крупных собратьев, заглатывала и набивала ими брюхо. Чем больше других туч, тем различимее она меняла цвет – от грязно-сизого до насыщенно-фиолетового.

Назревала гроза.

Ржавые, вытянутые вверх ворота жалобно пискнули, на ближайшем дереве каркнул ворон, а в грудь легонько, точно спрашивая о чём или намереваясь предупредить, стукнул ветер. Ваня поёжился.

– Сусликов Иван? – Из ворот возник темноволосый парень лет двадцати с небольшим, в клетчатой рубашке с закатанными рукавами.

– Он самый.

Мальчик поднял с земли рюкзак и двинулся навстречу.

– А я Михалвалерич, – протянул руку парень, – вожатый твоего отряда. Первый раз у нас?

– Я вообще впервые в лагере, – признался Ваня. – Раньше всегда лето дома проводил.

«Как я тебя понимаю», – чуть было не выдал вожатый, но вовремя осёкся. Возможно, у других ребят, что приезжали сюда каждый год, он и не ходил в авторитетах, но этот-то новенький. Нужно постараться произвести на него впечатление.

По пути к основному зданию Михаил Валерьевич рассказал Ване два главных правила, действующих на территории лагеря. Правило первое: детям запрещено пользоваться гаджетами. Ноутбуки, планшеты, смартфоны и даже обычные кнопочные мобильники – всё сдавалось вожатому по прибытии и запиралось в сейфе. Разумеется, если кому-то требовалось позвонить, отправить смс или заглянуть в соцсеть, гаджет выдавался без проблем. Правда, ненадолго. Со стороны правило выглядело чрезмерно жёстким и даже глупым (собственно, сам Михаил Валерьевич так и считал), но у директора лагеря, Доходягина Лаврентия Палыча, было иное мнение. Директор любил повторять: от этой навороченной техники один вред! Дети тупеют – раз. Портят зрение – два. Спецслужбы вражеских государств нас прослушивают – три. И вообще, в сорок пятом фашистов без всяких смартфонов победили, и ничего. Жили же!

Ваня насупился, но смартфон отдал. Плеер вожатый разрешил оставить, ибо о плеерах никакого распоряжения не было – скорее всего, пожилой директор просто не знал, что это такое.

Правило второе: строителям и техническому персоналу спускаться в подвал можно, вожатым и детям – НЕЛЬЗЯ! Ни при каких обстоятельствах.

У этого запрета имелись вполне обоснованные аргументы. Лагерь располагался на территории старинного княжеского замка. Сто лет назад здесь кипела совсем другая жизнь: горели огни, стучали колёсами роскошные кареты, лакеи услужливо подавали прибывшим руки – дамы в пышных и богатых платьях спешили по дорожкам в просторные залы, томно прикрывали лица веерами и кружились, кружились, кружились в беззаветном вальсе… (Михаил Валерьевич вдруг подметил, как ловко ему удаётся рассказывать о том, чего он сам не знал ещё несколько дней назад.)

В конце Гражданской войны много бандитов разной масти ошивались