агрессивными полуволками, которые испытывали неутолимую жажду к разрушению и неспособны были опять принять человеческий облик. Но я стала полноценным оборотнем. Возможно, причиной этого послужило то, что я являлась для Эмилиана истинной парой и уже была заражена его слюной из-за брачной метки. Все время вирус действовал в моем организме, и крови сильного оборотня хватило, чтобы дать толчок для полного принятия второй сущности.

Муж признался, что в паре «человек – оборотень» такого случая еще не встречалось. Очень редко оборотню доставался человек. Это было что-то сродни мифу. Смешанные пары не запрещались, но и не поощрялись среди оборотней.

Полукровки, в число которых входила и наша дочь, рождались сильнее человека, однако, физически слабее полноценного оборотня. К сожалению, они не имели возможность в полной мере принять животную ипостась. Происходила частичная трансформация – когти, зубы, глаза. Но оборотнические гены дали им обостренные чувства и рефлексы.

Эмилиан не был расстроен, что его дитя слабее всех в стае. Он и не думал об этом, ему было все равно. Аришка росла здоровой, жизнерадостный и любознательной. Он души не чаял в своей любимой, драгоценной дочери. И стая тоже обожала ее: волки постоянно были рядом, ходили за ней незримой тенью. А после всего случившегося еще больше опекали девочку. Да и меня стерегли, глаз не спускали, надзирали за мною… уже несколько раз я хотела бежать, ускользнуть тайком от всех, потому что меня буквально душили заботой. На мой чих сбегалась все волки. Я не шучу – охране моей мог бы позавидовать сам президент, под дверями дежурили лучшие воины и каждые полчаса наведывалась Сабина.

Жизнь в четырех стенах меня совсем не прельщала, и я с каждым днем все больше закипала.

И однажды меня прорвало.

Рисовала себе пейзаж с фотографии, потому что с натуры не позволили, никого не трогала, когда в комнате появился Эмилиан. Стоял и молча смотрел на меня непроницаемым взглядом. В тот момент мне так хотелось, чтобы он набросился на меня с поцелуями, но все, что муж сделал, – это закрыл распахнутое окно. А то сквозняки ходили по комнате.

В следующее мгновение в него, как стрелы, полетели кисти, затем в ход пошли краски. Холст пожалела – оставила его на мольберте.

– Хватит! – заорала я как сумасшедшая, потому что меня все достали. – Перестань, Эмилиан! Перестань сейчас же! Прекрати этот цирк! Я не больная и не увечная. Я чувствую себя прекрасно. Меня уже не ломает при обороте. Я почти мгновенно становлюсь волчицей. А ты все возишься со мной. Я не стеклянная. Черт возьми! Я не хочу общаться с таким тобой. Верни мне назад моего Эмилиана – повернутого на сексе мужчину. Ты вообще собираешься выполнять свой супружеский долг? Уже почти год воздержания!

Спрашивается, где инстинкты? Я хотела обниматься, целоваться и наслаждаться пылкими ласками этого сейчас неприступного и сдержанного самца. А он держался от меня подальше, не думая осуществить со мной тайные желания.

– Я хочу тебя, Эмилиан. Возьми меня, наконец! Покажи, как ты умеешь! – зарычала не своим голосом, в котором четко узнавались нотки животного.

Я уже не сдерживалась; из уст моих лился неисчерпаемый поток ругательств и брани. Я бросала ему вызов, разжигая сексуальный аппетит. Откровенно провоцировала на близость, завлекала.

И он сдался.

Озверев, набросился на меня и повалил на пол. Я опомниться не успела, как муж сорвал с меня всю одежду и впился губами в мою грудь. Я громко застонала от наслаждения; меня затрясло и забило с такой силой, словно я обезумела. Наши тела заработали как хорошо отлаженный механизм.

Мы упивались близостью друг друга, пока все ощущения не растворились в пьянящем аромате желания. Тогда Эмилиан уложил меня поверх себя и, заполнив собой до отказа, вознес нас обоих на вершину экстаза.

Как мне его не хватало! Прошло много-много дней с нашей последней ночи.

В этой неожиданной близости было волшебство. В объятиях Эмилиана я чувствовала себя красивой и желанной и хотела, чтобы эти чудесные мгновения длились вечно.

– Никогда больше не делай так со мной, – прохрипела я, прикрыв от удовольствия глаза и блаженно улыбаясь.

Я лежала на муже и чувствовала каждую линию его тела, как дышит прерывисто и глубоко, как подрагивают от уходящего напряжения мышцы.

– В противном случае я заведу любовника, – заявила как можно серьезнее.

Ответом послужил громоподобный рык. Сильные руки тут же обвили меня крепким кольцом.

Я удовлетворенно хмыкнула. Уже собственнические инстинкты проснулись. Стоило соединиться, и все – ревность просто зашкаливает.

– Ты моя! – зарычал он, резко перевернул меня на спину и, найдя мои губы, жадно прильнул к ним. Я не сопротивлялась его напору и страсти. – Не смей и думать о таком!

Когда Эмилиан стал настойчив в ласках, я не возразила. Раскрылась перед ним вся, полностью вверяя себя его желаниям.

– Почему? – вызывающе спросила нарываясь.

– Почему?! – ошеломленно повторил он. – Тебе не помешает хорошая трепка, чтобы выбить из тебя все эти глупости.

– Хорошая мысль, – кивнула я.

Возникла недолгая пауза. Первым нарушил молчание Эмилиан.

– Ты бросаешь мне вызов? – оскалился он. – Понимаешь, что я не могу не принять его?

Вместо ответа я опустила глаза и хитро улыбнулась.

– Что ж, твоя воля.

Едва он задвигал тазом, доставляя удовольствие мне и себе, как я мгновенно забыла о существовании на свете других мужчин. Перестала думать вообще.

– Признай, что ты моя, – требовательно прохрипел он, часто и громко дыша от перехватывающих ощущений.

– Твоя.

Я только его, и ничья больше. И я говорила ему это – без слов, в своей любви к нему.

– Навсегда, – простонал он.

– Да! – чуть ли не закричала я.

Лавина наслаждения обрушилась на нас, и реальный мир перестал существовать. Наши души в это время превратились в легкое облако и полетели навестить рай.

У нас была чудная ночь после удивительного дня. Мы любили друг друга нежно и страстно, а устав, замирали, обессиленные, затем снова сливались в любовном сумасшествии. И для меня эта ночь не прошла без последствий. Любимый узнал, что скоро снова станет отцом. Тогда он сказал, что боялся этого больше всего. Нет, он не боялся стать отцом. Наоборот, Эмилиан очень любил детей, и всегда мечтал о большой семье. Но призраки прошлого не отпускали. Порой накатывали воспоминания, гнетущие и скребущие душу острыми когтями, воспоминания, которые он гнал прочь. Они возвращались, цеплялись за него, точно хищник за раненую жертву.

Впрочем, я быстро выбила из его головы эти мысли, подарив ему двойню, двух