Федотову вспомнил строки:

Где и когда он прочитал эти строки уже и не помнилось. Но здесь и сейчас стихи были о России. Жаль, что никто его не услышал, зато утром всех поднял клич: «Эй, сонное царство, вставай, пора шнурки гладить».

* * *

Следующее утро Федотова началось с очередного обострения «военных действий» на фронте проектирования самолетов.

Второй период Военных реформ Российской империи (1909–1912 гг) предусматривал создание Русского Императорского военно-воздушного флота. В 1910-ом году журнал «Воздехоплаватель» донес до обывателя весть о закупке Россией этажерок Фарман IV и монопланов Блерио XI. В начале 1911 года появились монопланы Ньюпор N.IV, а спустя два месяца известный предприниматель, господин Меллер, передал в распоряжение Учебного воздухоплавательного парка два аэроплана Миг-1.

Двухместный биплан с тянущим винтом. Пятицилиндровый стосильный двигатель завода АРМ, тонкого профиля крыло обтянуто тканью. По традиции этого времени набор крыла и фюзеляжа выполнены из многослойной древесины. В ответственных местах сталь. Все как у людей, если не считать место для установки синхронного пулемета. Аналогичные самолеты выпускали отечественные производители, копирующие Фарманы и Блерио. Что до похожести на По-2, то кто же его видел, этот По-2.

Между тем, интерес к мигарям разгорелся неподдельный. Шутка ли сказать: первый отечественный самолет продемонстрировал прекрасные летные качества. Пусть даже построенный под влиянием французской школы, но изготовленный по чертежам российских инженеров и, главное, с российским мотором!

Нашлись и скептики, и в немалом числе, но успехи Миг-1 в последней Русско-Персидской войне заметно проредил их ряды. Еще бы, за всю компанию ни одной серьезной аварии!

Официальное признание пришло после выступления на втором конкурсе военных аэропланов 1912-го года, где Миг-1 занял второе место, уступив первенство легкому самолету Сикорского С-6Б.

Впрочем, ни кого данное обстоятельство в заблуждение не ввело — при крейсерской скорости первого Мига сто километров в час, не обогнать С-6Б, разогнавшегося до ста восемнадцати километров на форсаже и со снижением, это надо было постараться, но таков был негласный приказ и пилот его выполнил. Что касается заказов, то после военной компании 1911 года, авиазавод едва справлялся с планом выпуска. Миги закупали частники, военные ведомства России, Англии, Бельгии, Италии и даже Франции. При этом законодательница авиационных мод, приобрела аж целых три машины. Не иначе, как для «честного передёра». Флаг им в руки. Планер обычный, а все тонкости в алюминиевых сплавах, используемых в двигателе и некоторые особенности. Например, дублированные магнето и рулевых тяг. Отсюда реальный ресурс, удельная мощность, но самое главное — надежность.

Одним словом, безвозмездная передача двух Миг-1 в Учебный воздухоплавательный парк и усилия по направлению их на персидскую войну, оказались превосходным рекламным ходом.

Сам же конкурс произвел на Федотова двоякое впечатление. Порадовало требование: «Самолет должен быть построен в России, допускается использование материалов и отдельных частей иностранного производства».

По этому критерию машин, равных Миг-1 не нашлось. Приятно удивил размер премий. За первое место Сикорский получил тридцать тысяч рублей, второе место принесло авиазаводу переселенцев пятнадцать тысяч, а это, между прочим, себестоимость двух новых аппаратов. Все свидетельствовало о попытке повернуть отечественный бизнес лицом к России. Как все знакомо, но ведь действовало!

На испытаниях присутствовали тяжелый биплан Сикорского С-6Б и легкий моноплан С-7. Инженер Гаккель представил две новые машины- биплан «Гаккель-VIII» и моноплан «Гаккель-IX». Одесский грек Василий Хиони от фирмы Анатра привез моноплан. Владелец технической водопроводной конторы Санкт-Петербурга Стеглау сподобился показать свой самолет — биплан «Стеглау?2». Не отставал от него и юрист Щетинин, организовавший «Первое Российское товарищество воздухоплавания С.С.Щетинин и К». От ПРТВ на конкурсе демонстрировалась доработанная копия Фармана-VII с двигателем Гном, мощностью 70 л.с.

Были и очевидные ляпы конкурса. Во-первых, отсутствовало разбиение машин по классам, во-вторых, летных правил не существовало и в помине. Последнее обстоятельство едва не стоило Сикорскому жизни.

Когда пилотировавший свой С-6Б конструктор, пошел на посадку, в это место ломанулась группа людей. Сикорский едва успел довернуть влево и жестко приземлить самолет. В итоге: напрочь снесло шасси, сломало пропеллер, повредило другие части самолета, а сам конструктор только чудом отделался синяками. И это за неделю до окончания конкурса! Благо, что механики умудрились восстановить машину, и аэроплан выполнил последнее упражнение — взлет со вспаханного поля. Было в программе такое издевательство над аэропланами. Слава богу, никто не догадался присобачить картофелеуборочный модуль.

Выдержали конкурс не все. Для большинства участие являлось своеобразным символом и местом получения бесценного опыта. Большинству, но не всем. Одним из «пострадавших» оказался внуком пленного француза, попавшего во время войны 1812-го года в Сибирь. Гаккель-дед не стал возвращаться на родину. Сорокалетний Гаккель-внук, окончивший в свое время питерский политех, рассчитывал на выигрыш в этом конкурсе. Не срослось — по загадочным причинам моторы его самолетов отказывались заводиться, а на моноплане Гаккель-IX двигатель и вовсе заклинило. Случайно такое произойти не могло, но искать негодяя было бесполезно. Хуже другое — средств на продолжение работ не осталось, и на авиации надо было ставить крест.

Кому беда, а кому удача, вот и воспользовался ситуацией Федотов, предложив Якову Модестовичу потрудиться на благо отечественной авиации в своем КБ.

Разговор простым не оказался.

— Вы хотите довести мои аэропланы до законченного состояния? — Гаккель понимал, что Миг-1, и тем более, Миг-2, объективно совершеннее его машин, но надежда закончить свое детище конструктора не оставляла.

— Для вас есть задача много перспективнее, а ваши «гаккели» мы готовы выкупить в музей авиации.

Заманчивое предложение, и почетное. О недавно открывшемся музее авиации при товариществе «Авиазавод?1», Гаккель слышал. О нем писалось в «Вестнике воздухоплавателя» и он собирался его посетить, но предконкурсная гонка