удвоились.

Когда она вышла из тени, солнце осветило три параллельных шрама, тянувшихся по ее щеке до самой шеи. Пторн взял ее под руку.

— Хотел бы я знать, какие кровопийцы живут за счет этих несчастных...— он не договорил, резко тряхнув головой.

— Гидропонные сады, аквариумные производства в Тороне,— пояснила Ларта.— Они-то в основном и требуют руды. А кроме того, подготовка к войне.

— Говорят,— задумчиво проговорил Пторн,— что с тех пор, как аквариумы в Тороне стали производить сверхзапасы рыбы, рыбаки на побережье не могут продать свой улов и умирают с голоду. А с увеличением требований на тетрон заключенные мрут в этих рудниках, как мухи. Я иной раз удивляюсь, как им хватает рудокопов.

— А их и не хватает,— Ларта окликнула идущих впереди.— Ладно, остальное мы оставим людям, которые охраняют их,— когда она выговорила «людям», в ее голосе послышалось еле заметное презрение.— Мы свое дело сделали. Бросьте тела перед хижиной. Очень надеюсь, что они послужат уроком для других.

После дождя двор был в лужах. Послышался глухой всплеск, за ним еще один.

— Может быть,— сказал Пторн.

Но Ларта уже повернулась обратно к джунглям. Тень от деревьев упала на ее лицо, как раз поверх тройного шрама.

Лучи солнца пробились сквозь желтые облака и пронизали глянец прибрежного леса Торомона. Свет заиграл на мокрых зеленых сваях, проник во влажные трещины камней. Затем заря легла на металлическую ленту, тянувшуюся над деревьями. Паутина теней от опор расчертила поле лавы.

Группа воздушных кораблей блеснула в разрыве облаков горстью серебряной мелочи. Звук их тетроновых моторов кружил между деревьями. Лаг, существо четырех футов трех дюймов ростом и с низким, в толщину пальца, лбом, посмотрел вверх.

Остальные, чей рост был таким же, с округлыми плечами, переговаривались между собой. Чаще всего повторялось слово «война». Лаг подошел к ним. Они снова пошли по джунглям. Их ноги легко ступали по камням, сучьям и корням, ощупывая дорогу большими полуотставленными пальцами. Наконец Лаг прислонился к дереву.

— Кворл! — позвал он.— Кворл!

Под бревнами, сваленными бесформенной грудой,— трудно было предположить, что она может служить кому-то убежищем — что-то зашевелилось. Рука уцепилась за ветку, и кто-то внутри сел.

Они смотрели, перешептывались и снова смотрели. Кворл встал, неторопливо поднимаясь над вершиной убежища. Его желтые глаза не выглядели сонными, хотя мышцы лица только начали вставать на место после широкого зевка. Его ноздри округлились от утренних запахов. Затем он улыбнулся.

Со своего чахлого роста они таращились на его семифутовую громаду. Некоторые смотрели только на внушающую удивление руку, зацепившуюся большим пальцем за пояс, остальные не смели поднять глаз выше мощного колена. Лицо его казалось неандертальцам чересчур тонким и выразительным.

— Кворл! — снова произнес его имя Лаг.

— В чем дело, Лаг?

— Идут вокруг горы, мимо озера. Не такие большие, как ты, но выше нас. Они похожи на рудничных, на заключенных. Но они не заключенные, Кворл. Они строители.

Кворл кивнул.

— Это хорошо. Самое время прийти. Время строить.

— Ты видел их?

— Нет.

— Тебе кто-то сказал раньше?

— Нет,— улыбка Кворла была чуть насмешливой и немного сожалеющей.— Пришло время им появиться. Это же просто.

Они пошептались между собой, смущенные словами этого великана, и тоже улыбнулись.

— Пойдем,— сказал Кворл.— Покажите мне.

Лаг оглянулся на остальных.

— Да,— сказал Кворл, вылезая из своего убежища.— Давайте пойдем.

— Зачем? — спросил Лаг.— Ты хочешь говорить с ними?

Кворл дотянулся, сорвал два плода кхарбы и протянул их

мальчику и девочке.

— Нет. Просто посмотрим,— он сорвал еще два плода, похожих на маленькие дыни, и протянул Лагу: — Раздели сам.

Лаг пожал плечами, и все тронулись в путь меж деревьями. Плоды были разделены. Два похожих на обезьян мальчика начали кидаться семенами, потом с хохотом затеяли возню. Кворл оглянулся, но они уже шли как ни в чем не бывало.

— Зачем нам идти? — снова спросил Лаг. Такая возня и хохот были ему привычны, и он не обращал на них внимания.— Ты уже знаешь, что это люди,— в слове «люди» слышалось чуть заметное почтение,— и знаешь, что они делают. Зачем тебе смотреть? Разве мы поможем им строить? Может быть, они будут строить что-то для войны.

Кворл положил руку на голову Лага и начал перебирать пальцами его волосы.

— Сегодня утром шел дождь,— сказал он.— Ты знаешь, как выглядит озеро в утреннем тумане после дождя?

Лаг распрямил свои плечи, с удовольствием разминая мышцы.

— Знаю,— сказал он, скаля желтые зубы.

— Вот потому мы и идем смотреть,— сказал Кворл, хлопнув Лага по плечу.

Позади них лента пересекала вершину стофутовой опоры, хорошо различимой среди деревьев.

Заря скользила через джунгли, и вместе с ней по транспортерной ленте двигалось сияние, отгоняя прочь тень, пока наконец не добралось до песчаной кромки моря.

В пятидесяти ярдах ниже, если считать от последней опоры на твердой земле, рыбак Сайтон вышел из своей лачуги.

— Тель! — позвал он. Это был жилистый человек среднего роста, чье лицо потрескалось от песка и ветра.— Тель! — он повернулся к хижине.— Куда опять подевался этот парень?

Грилла уже сидела за ткацким станком, и ее сильные руки дергали челнок взад и вперед, а нога нажимала педаль.

— Куда он делся? — спросил Сайтон.

— Он ушел рано утром,— спокойно ответила Грилла. Ей было некогда глядеть на мужа — она следила за челноком, сновавшим между зелеными нитями.

— Я сам вижу, что он ушел,— рявкнул Сайтон.— Но куда? Солнце уже встало. Он должен быть со мной в лодке. Когда он вернется?

— Откуда я знаю?

Снаружи донесся какой-то звук. Сайтон резко повернулся и пошел за угол хижины, где мальчик умывался, склонившись над желобом.

— Тель!

Тот быстро вскинул глаза на отца. Это был худощавый мальчик лет четырнадцати, с копной черных волос и зелеными, как море, глазами, сейчас широко раскрытыми от страха.

— Где ты был?

— Нигде. Я ничего не делал.

— Где ты был?

— Нигде,— снова пробормотал Тель.— Просто прошелся, собирал ракушки...

Рука Сайтона внезапно поднялась, и поясной ремень с накладками дважды хлестнул мальчика по мокрому плечу.

— Немедленно спускайся в лодку.

Челнок в руке Гриллы на миг остановился, но затем снова засновал между нитями.

Южнее бухты транспортерная лента шла над водой. Она казалась тусклой по сравнению с поверхностью моря, словно усыпанной чешуйками слюды.