положение. Оно оказалось идеальным для эвакуации вас, если вы примете мое предложение...

- Ах, вот как! - меня пробрал нервный смех. - То есть, если я правильно понимаю, в случае согласия вы снимаете меня с аэроплана на этом своем... м-м-м.... ахтиграббе...

- Антиграве, - поправил Карлос. - Это антигравитационный движитель...

- Если же не соглашаюсь, - я снова глянул за борт, высота упала до трехсот, - мне конец! Через сотню секунд от аэроплана останутся только застрявшие среди ветвей обломки!

- “Ньюпор” действительно обречен, - согласился Карлос Донилья. - А вас я спасу в любом случае. Если вы дадите согласие стать миростроителем, мы немедля отправимся на нашу базу, где вас ждет курс адаптации и специальной подготовки. Если вы откажитесь, я просто ссажу вас на землю среди леса, и мы расстанемся навсегда. Сослуживцам скажите, что вас очень удачно выбросило из аэроплана при падении.

- Служба хоть у вас интересная? - поинтересовался я. До стремительно несущихся внизу верхушек деревьев оставалось едва ли сотня метров.

- Сами увидите, - он пожал плечами. - Мы строим миры. Новые Земли, понимаете?

- Если честно, то ни шиша я не понимаю, - меня снова обуяло нервное веселье. - Но, пожалуй, соглашусь! Мне осточертела война... И жить хочется!

- Вот и ладненько, - Донилья облегченно вздохнул. -Тогда приготовьтесь к эвакуации. Сейчас я возьму вас под мышки, и мы отправимся...

Он взмыл над фюзеляжем, наклоняясь вперед, обхватил меня руками и резко выдернул из кабины —я и охнуть не успел. Мы поднялись в небо метров на пять, когда левое колесо аэроплана с хрустом въехало в верхушку огромной сосны...

...Так я стал миростроителем. Пилигримом. Скитальцем. Вечным странником.

Где теперь моя Родина? Моя Земля? Где мой настоящий Дом - тот, который дарит тепло и любовь, тот, в который хочется вернуться? Где моя семья?

Нас, строителей миров, - уже десятки тысяч. Но я одинок. Я - человек-функция. Я - миростроитель.

Алексей Леонтьев и все, все, все -1

(из дневника космонавта)

ГЛАВНАЯ ЗАДАЧА

- ...Государственной комиссией представляются кандидаты на очередной космический полет: Бугрин Владимир Евграфович, Леонтьев Алексей Архипович, Макарин Олег Григорьевич и Шаталин Владимир Александрович, -генерал-полковник Маканин произносит слова не спеша и четко. - Все они успешно прошли программу подготовки к полету и на экзаменах получили отличные отметки.

Со своего места за длинным столом я хорошо вижу Маканина. Китель с иголочки, безукоризненно отглаженные брюки, до блеска начищенные ботинки. Серебристый “бобрик” коротко подстриженных волос, чеканный профиль, прямая, без намека на старческую сутулость спина. И только едва заметное дрожание листов бумаги в руках выдает волнение нашего генерала.

- По предложению Генерального директора Всесоюзного комитета по космическим исследованиям СССР академика Сергея Павловича Королевина экипажи единогласно утверждены в следующем составе...

Николай Петрович делает длинную паузу, словно собираясь с духом.

Вот сейчас. Сейчас Маканин произнесет несколько фраз, и станет ясно, кто пойдет в предстоящий полет: мы - я и Олег Макарин - или экипаж Володьки Шаталина и Вовика Бугрина. Сердце замерло, сбившись с обычного ритма. Как безумно долго тянется время!

В рабочем зале государственной комиссии яблоку негде упасть. Всеми правдами и неправдами на сегодняшнее заседание “госки” набилась куча народу - инженеры, техники, офицеры-испытатели. Ну, и, конечно же, журналисты, репортеры, телеоператоры с огромными камерами. Сидят на приставных стульях, столпились в проходах между рядами кресел; даже в коридоре, кажется, толпа. Шутка ли: предстоит экспедиция к Луне и первая высадка человека на ее поверхность.

Напряжение и тишина. Ни звука, ни движения. И один немой вопрос на десятках и сотнях лиц: кто?

Наконец, губы генерала дрогнули и в пространство одно за другим вонзились слова:

- Основной экипаж - командир корабля полковник Леонтьев Алексей Архипович и пилот-инженер Макарин Олег Г ригорьевич...

Воздух из зала заседаний куда-то улетучился. Абсолютный вакуум. Я не могу дышать.

Последние мгновения звенящей тишины. А потом гром аплодисментов...

...Сразу после окончания заседания госкомиссии Маканин вызвал меня в свой кабинет. Следом увязался было кто-то из корреспондентов с вечными вопросами о том, что я думаю перед новым стартом в космос и готов ли отдать все силы выполнению программы полета, но я довольно резко отбрил его, сказав, что иду на совершенно секретное совещание, и поэтому должен немного сосредоточиться. Журналист отстал.

В том, что меня позвал к себе Маканин, не было ничего удивительного. Он всегда перед стартом приглашает командиров экипажей, улетающих в космос. Беседует, напутствует. Вот и мне, наверное, решил сказать парочку слов на дорожку.

“Петрович”, - как мы за глаза называем Маканина, -человек прямой, открытый и решительный. Он едва ли не со дня создания курирует от военно-воздушных сил наш отряд космонавтов. То, что сейчас есть Звездный городок с домами-новостройками, приличная тренажерная база и спортивные комплексы - это заслуга, прежде всего, Николая Петровича. К каждому из нас, космонавтов, он относится доброжелательно и ровно, но по-отечески строго. Маканин всегда одинаково требователен и к тем ребятам, кто уже слетал в космос, и к тем, кто только готовится к первому полету. Настолько требователен, что некоторым моим коллегам пришлось за мелкие и крупные грешки расстаться с должностями, а то и вообще покинуть отряд. По части соблюдения дисциплины генерал никому спуску не дает.

Маканин сидел в кресле за письменным столом, был молчалив и задумчив. Махнул рукой на пару стульев около приставного столика - садись, мол. Я присел на краешек стула. Он окинул меня цепким взглядом, спросил:

- Алексей, знаешь, что самое главное в будущем полете?

- Высадка на Луну, что же еще? - Я пожал плечами. Хороший вопросик накануне старта!

Генерал опустил глаза и совершенно бесцветным голосом сказал:

- Можешь считать, что высадка на Луну состоялась. Это значит, что 31 октября 1968 года советский космонавт Алексей Архипович Леонтьев ступил на лунную поверхность.