аэроплана затаившиеся среди сосен пикетчики услышали издалека. И хорошо сориентировались на жужжание моего “ньюпора”. Когда я оказался в поле досягаемости для прицельной стрельбы, по аэроплану дружно пальнул сразу добрый десяток стволов.

Одна из пуль попала в мотор, и он задымил, иногда испуская острые оранжевые язычки пламени.

Я круто забрал вверх - поднялся минут за пять километра на полтора, развернулся, и решил поскорее ретироваться за линию фронта. Беда, однако, была в том, что пока “ньюпор” выходил из зоны обстрела, я совершенно потерял ориентацию. По компасу смог прикинуть только общее направление к нашим позициям.

Небо закрывала серая вата облаков, похожая на грязную госпитальную простынь. Подняться выше я уже не мог: мотор фыркнул и выключился окончательно сразу после набора высоты и разворота. Под летящим аэропланом раскинулся до самого горизонта зеленый ковер густого леса. Никаких видимых ориентиров не было. Звуки беспорядочной стрельбы растворились вдали. Аэроплан начал клевать носом, снижаясь. Единственным шансом спастись было планирование с почти призрачной надеждой найти среди леса достаточно большую поляну, чтобы приземлиться с выключенным двигателем. Судя по тому, как “ньюпор” резво терял высоту, шансы на счастливый исходу меня были минимальны. Может быть, один к ста. Или даже один к тысяче.

Я попробовал несколько раз запустить мотор, но он не среагировал ни на одну из попыток. Оставалось только чуть приподнять нос аэроплана, чтобы продлить полет - и жизнь -чуть подольше. И еще оставалось молиться.

Удивительно, но я не ощущал страха. Были только холодное спокойствие и некая отрешенность от происходящего, словно я смотрю на себя со стороны. Даже мысли никакие не лезли в голову.

И вот в этот момент у меня за спиной громко кашлянули и приятным баритоном осведомились:

- Если я не ошибаюсь, капитан Чеслав Сэмюэль Воля-Волянецкий?

Я резко крутанул головой, оглядываясь.

Примерно в метре за кабиной верхом на фюзеляже сидел человек, одетый в светло-серый комбинезон необычного покроя, с какими-то металлически блестящими полосочками и круглыми черными блямбами на груди. Его голову ото лба и до самой шеи прикрывал сферообразный шлем стального цвета. Глаза были спрятаны за крупными, изгибающимися к вискам очками со светло-коричневыми стеклами.

- Вы кто? - Испуганно дернулся я.

“Ньюпор-шестнадцать” - одноместная машина. Взлетал я, разумеется, без пассажиров. Появиться рядом с моим аэропланом, да еще и оседлать его верхом, мог, разве что, ангел. Но облик и одежда сидевшего за кабиной человека мало походили на белоснежные одеяния небесных жителей — какими их изображают на иконах и картинах. Да и крыльев за спиной у него не наблюдалось. Рука потянулась к кобуре с маузером.

- Не стоит доставать оружие, - незнакомец уловил мое движение и доброжелательно заулыбался. - Я не собираюсь причинять вам никакого вреда. Хочу всего лишь сделать небольшое деловое предложение.

- Продать вам душу? - мое сознание, тщетно пытаясь хоть как-то объяснить происходящее, метнулось в противоположном направлении.

Он рассмеялся:

- Да успокойтесь вы, Чеслав! Я не посланец ада. И к библейским персонажам не имею ни малейшего отношения! -Он точно угадал ход моей мысли.

- Либо сплю, либо спятил, - сказал я. Ледяной ветерок прогулялся по спине.

- Вы не спите и не сошли с ума, - незнакомец покачал головой. - Я не мираж и реально существую.

Он протянул мне правую руку, одетую в перчатку, такого же цвета, как и его комбинезон, и представился:

- Карлос Донилья!

Я вывернулся в пилотском кресле еще сильнее и, чуть приподнявшись, сначала осторожно коснулся своей правой его руки, а потом ответил на рукопожатие:

- Чеслав Сэмюэль Воля-Волянецкий, можно просто -Волянецкий. Хотя, как я понял, мое имя вам уже известно.

- Мы давно наблюдаем за вами. А сейчас возник очень выгодный момент, чтобы сделать вам конкретное предложение.

Я снова рухнул в кресло. Весь идиотизм происходящего, наконец-то, дошел до меня. Аэроплан плавно снижается, высота около восьмисот метров, поляны среди мощных стволов деревьев по-прежнему не обнаруживается. По всему видно, что мне осталось жить от силы минут пять или шесть. А я спокойненько веду светскую беседу с весьма странным субъектом, явившемся черт знает откуда и залезшим верхом на мой “ньюпор”. Нет, все-таки я спятил...

- Послушайте, э... Карлос, - я снова вывернул голову в его сторону. - Не знаю, кто вы - ангел или дьявол, - но, черт побери, как вы умудрились оседлать мою машину?

- Я прилетел, - он пожал плечами, с откровенным любопытством наблюдая за моей реакцией из-за стекол очков.

- На чем? Если вы человек, то у вас должно быть какое-то транспортное средство...

- Антиграв, - охотно и абсолютно непонятно пояснил пришелец с небес. - Миниатюрный аппарат закреплен у меня за спиной на уровне пояса.

- Очень хорошо, - кивнул я. Посмотрел вниз. Высота упала до шестисот. Полянки среди деревьев не просматривалось. В моем распоряжении, следовательно, оставалось минуты три, не больше. - Ну, и какого рожна вы от меня хотите?

- Я представляю группу строителей миров, - Донилья немного наклонился вперед. Наверное, чтобы я лучше его слышал. - Так сказать, миростроителей. Мы работаем в вашем мире по проекту “Гагарин”. И предлагаем вам присоединиться к нам.

- Замечательно! - Я расхохотался. - Очень рад, что вы работаете под началом князя Гагарина. Я с ним, кстати,

знаком... Значит, вы строите миры? Зачем? Вам одного мира мало?

Мною овладело истерическое веселье.

- Мы любим разнообразие. Есть и более веская причина, но о ней потом. Когда вы дадите согласие стать миростроителем.

- Если я дам согласие... Не считаете ли вы, что сейчас не время и не место для всяческих деловых предложений? Если вы еще не поняли, то я вам сообщаю: аэроплан падает, двигатель разбит, и если не удастся куда-нибудь спланировать и сесть, жить мне осталось не более пары минут!

- Не ерничайте, Чеслав! Меня подняли по тревоге, как только вас обстреляли, и стало ясно, что “Ньюпор” серьезно поврежден.

- Вы хотите сказать, что следили за моим полетом?

- Конечно. Мы уже несколько месяцев контролируем каждый ваш шаг. Я прекрасно понимаю теперешнее ваше