себя хоть слово.

— Вы что, не знаете, — пропищал он наконец, — что собакам место на улице?

— Полностью согласен, — сказал Хопкинс и усмехнулся. — Собакам место на улице.

— Тогда как вы осмелились привести этих монстров сюда?

— Но ведь это не настоящие собаки.

— Как это?

— Это роботы, герр бургомистр, — Хопкинс подозвал одну из собак, отвинтил ей голову и развернул так, чтобы все шестеренки внутри были хорошо видны. Затем подробно объяснил, как работает механизм, отвечающий за их телодвижения и повадки, и особенно заострил внимание на том, как они виляют хвостами.

— Зачем вы мне это показываете? — В голосе бургомистра звучала мольба. Казалось, что вращение колесиков и сжимание пружин никогда не прекратится.

Мистер Хопкинс выключил своих собак и ответил вопросом на вопрос:

— А почему вы не хотите позволить мне построить фабрику?

— С этим вам нужно обратиться в городское управление строительства.

— Там я уже был. И там меня отправили в отделение полиции.

— Так, и что?

— В отделении полиции меня опять хотели отправить в городское управление. Но я предпочел сразу прийти к вам.

Видя, что помощи ждать неоткуда, бургомистр решился самостоятельно ответить на вопрос:

— Мы не смогли дать положительный ответ, так как не были соблюдены все юридические требования.

— Все документы в порядке, и если вы не хотите мне верить, тогда я буду добиваться разрешения любыми способами.

Под пустым безжизненным взглядом мастифов, которые выглядели так же угрожающе, как и их владелец, бургомистр не мог решиться на какие-либо возражения или резкости. (Эти существа, заключившие его в свой магический треугольник, напоминали емкости, в которых хранилась непередаваемая сила, грозившая вырваться, стоило нажать на выключатель.) Крайне неуверенно он все-таки спросил:

— Так… и… что же вы намерены предпринять?

— О, вариантов у меня множество. Ну вот возьмем, например… Кроликов.

— Кр… Кроликов?

— Да… Я могу выпустить в город миллиард механических кроликов.

Вот теперь бургомистр готов был от души расхохотаться:

— Миллиард механических… ха… ха…

— Видимо, вы и понятия не имеете о том, что такое миллиард. И еще меньше знаете о совершенствовании механики и о том, что могут сотворить неживые механизмы, приведенные в движение.

Но бургомистр уже не мог сдерживать смех и повторял снова и снова:

— Меха… Механические кролики.

— Значит, вы хотите, чтобы это произошло?

— Конечно, конечно!..

— Хорошо, — сказал мистер Хопкинс, махнул на прощанье своим безупречным цилиндром, нажал на рычаг, запустивший его механических псов, и, не переставая услужливо улыбаться, вышел за дверь. Еще два часа бургомистр приходил в себя. И только когда все верхушки отделов смогли побороть приступ нервического смеха, он, довольный собой, но утомленный столь непривычной для него деятельностью, заспешил домой, чтобы и жене рассказать про этот забавный случай.

Подойдя к своему дому, он увидел, что в углу двери к стене жался кролик с всклокоченной шерстью. Вид у него был жалкий. Он походил на тех, что выпускала «Штрикер и Фордертайль». Его позабавила мысль, что Хопкинс уже принес кролика прямо к его двери. Он уже вытянул руку, чтобы взять зверька, но тот ловко увернулся и убежал. Готовый броситься вдогонку, он с удовлетворением отметил, что зверька уже преследуют мальчишки-газетчики. Рассказ бургомистра чрезвычайно порадовал его супругу. Будучи крайне бережливой особой, она также поспешила отметить, что предстоящее нашествие кроликов обеспечит всех бесплатными игрушками. Она от души рассмеялась, когда в комнату вошла маленькая Эдвига с кроликом, которого девочка нашла на крыльце. Весело ей было и когда Рихард принес зверька и тот обустроился на столе. Она смеялась, когда из чулана вышли Фриц и Анна: каждый из них держал в руках кролика. Бездумно прыгающие животные с пустыми стеклянными глазами забивались в углы, но все равно выскакивали оттуда по зову детей. Но как только кухарка с побелевшим лицом рассказала, что один из кроликов внезапно запрыгнул в горшок с мармеладом, прежняя веселость матери уступила место озабоченности бережливой домохозяйки.

Весь остаток дня число кроликов увеличивалось. Они попадались на каждом углу, вырастали будто из-под земли, сидели на каждой полке, прыгали кто куда. Вскоре смех прекратился, а дом заполнил недовольный ропот. Спасаясь от этой чумы, бургомистр направился в клуб и по пути наблюдал, как в сумерках повсюду мерцают скачущие белые пятна. Однако его товарищи по клубу пребывали в такой же растерянности. Собравшись, чтобы обсудить происходящее, они сидели в полной тишине, в то время как армии кроликов все прибывали, неизвестно как проникая внутрь, и мешали думать. Йозеф, который обслуживал членов клуба, периодически выметал зверьков из комнаты, но уже через мгновение они снова появлялись, выбиваясь изо всех щелей, и бездумно скакали по комнате, выпучив пустые красные глаза. Вдруг несколько кроликов запрыгнули на стол и перемешали все газеты. Господа, сидящие за столом, начали обмениваться гневными взглядами. От этих проклятых кроликов нервы у всех были на пределе. Как только стало очевидным, что продолжать беседу не представляется возможным, поскольку Йозеф со своей метлой бессилен, они просто разошлись.

Поздним вечером, лежа в постели, бургомистр заметил под простыней какой-то предмет. Уже догадываясь, что это, он извлек кролика — тот таращил на него пустые стеклянные глаза. Выругавшись, бургомистр яростно бросил его на пол. Но зверек только издал пронзительный писк, как если бы кто-то со всей силы ударил по музыкальному инструменту, и продолжил скакать. Эта демонстрация прочности дьявольского механизма окончательно сломила бургомистра, и он погрузился в тревожный сон, кишащий легионами кроликов. Огромные, высотой до неба, буквы выстроились в угрожающее слово «небьющийся». Необъятные полчища кроликов с баснословной быстротой сновали по этим буквам вверх и вниз, ловкие, как кошки. И все это время их пустые красные стеклянные глаза таращились в одну сторону, на бургомистра, который лежал в своей постели, парализованный кошмаром. Желая смыть вместе с потом остатки ночных галлюцинаций, он подошел к своему столику для умывания и обнаружил, что вся его мраморная поверхность покрыта кроликами, а один из них, с всклокоченной шерстью, вяло подергивался на дне кувшина. Не без удовольствия бургомистр злобно швырнул эту штуку на пол и уже хотел было радостно добить зверька, как тот, медленно распрямившись, подскочил и начал скакать с неубывающей энергией.

На