будет больше шанса заполучить его. Свадьба — это не просто ужинать вместе по вечерам в ресторане, иногда заниматься сексом и обсуждать, как прошел день. Свадьба — это серьезно. Это семья. Это дети.

Закрываю глаза, ощущая болезненное постукивание в груди. Я не смогу видеть его с другой. Не смогу смотреть, как он уходит, как сообщает о первой беременности своей жены, как семья празднует рождение этого ребенка. Я не смогу и не буду. Пока они еще не женаты, я должна попробовать сделать хоть что-то, чтобы он стал моим.

* * *

Из аэропорта еду домой. В универ не хочется, а делать сегодня особо больше нечего, поэтому принимаю решение обязательно созвониться с кем-то из девочек и запланировать что-нибудь на вечер. Мои остальные подружки — это, конечно, не Яна, но в одиночестве совсем уж тошно. Тем более, дома у отчима, куда часто приезжает Карим со своей Мадиной.

Бесит, как трепетно он к ней относится, смотрит, горящим взглядом, все время прикасается…

Меня вы не обманите, господин Ахметов. Я-то знаю, что у вас есть любовница. Видела однажды в клубе, как она на вас запрыгивала. Интересно, расстроилась бы Мадина, узнав о левой девушке, имеющейся в вашем арсенале? Я могла бы рассказать ей, но пока не стану. Сначала хочу убедиться в том, что правильно поняла тот факт, что у Карима есть любовница. Мне кажется, это означает, что его чувства к Мадине не такие уж сильные, а значит, у меня есть шанс. Если я правильно разыграю карты, то и говорить Мадине ничего не придется. Карим сам все решит, выбрав меня.

Дома непривычно тихо. Обычно с самого раннего утра и до вечера на кухне суетится мама — она у меня шеф-повар, не столько по профессии, сколько по призванию. Любовь к приготовлению ресторанных блюд не сможет у нее отбить никто и ничто. Да вроде и не пытаются. Отчим мамину стряпню любит, Карим вроде тоже, хотя он не живет в доме отца уже давно, но часто здесь бывает, и никогда не отказывается от обеда или ужина.

Я рада, что мою маму он уважает. Ему не нравлюсь я, но он никогда не позволял себе проявлять неуважение в сторону моей матери. Это подкупает и дает надежду, что однажды и ко мне он будет относиться по-другому.

Скинув туфли в прихожей, плетусь на кухню, чтобы налить себе стакан какого-нибудь сока. На дверце холодильника вижу записку "Уехали с Гаясом в город". Боже, мама не меняется. Есть же телефон, а она все записочки на холодильник пишет. Усмехаюсь, отцепив магнит и убрав записку с холодильника. Я завидую маме немного, ведь в ее жизни никогда не было безответной любви. Отец ее любил, отчим тоже. Почему же мне так не повезло? Неужели я Кариму хотя бы капельку не симпатична?

Слышу звук открывающихся ворот, когда как раз наливаю сок в стакан. Выглянув в окно, вижу машину Карима, въезжающую через ворота во внутренний двор перед особняком. У отчима довольно большой дом — он владелец крупного предприятия, главное кресло в котором должен передать своему сыну. Когда мы с мамой переехали, мне было довольно непривычно, но я мобильный человек, так что довольно быстро смогла адаптироваться к новым условиям жизни. В принципе мы и раньше небедно жили.

Сердце заходится в бешеной скачке, когда Карим выходит из машины, небрежно закрывает дверь и направляется к дому. Он без Мадины. Даже улыбку не удается сдержать. Какой же красивый — высокий, черноволосый, густая черная борода придает ему мужественности, хотя он сам по себе мужественный, просто мне очень нравится, что Карим отращивает бороду. Черная рубашка плотно обтягивает крепкое тело, в распахнутом вороте видны волосы на груди. Хочу провести по ним пальцами. Надеюсь, однажды, действительно смогу.

Отхлебнув сока и поправив декольте блузки, я тороплюсь в гостиную, чтобы лично встретить Карима и узнать, зачем он приехал. Разумеется, особый повод ему не нужен, это мне нужен повод, чтобы лишний раз с ним поговорить.

— Где твой телефон? — рыкает сразу же, как только замечает меня. Ни привет, ни здравствуйте. Грубый и сложный, но даже сейчас, вдыхая запах его духов, я ощущаю, как начинает кружиться голова. Хочется подойти и прижаться к нему, вдохнуть глубже.

— В сумке, — киваю головой в сторону своей черной сумочки от Прада, которую приобрела неделю назад. Она лежит на диване, где я ее и оставила, когда пришла домой. — А в чем дело?

— Я тебе звонил несколько раз. Ты не ответила. Почему не на учебе?

Ну, началось. Как обычно. Ничего нового.

— Я сегодня подругу в Америку провожала. Ты должен быть в курсе, она же на тебя работала.

Это правда. Яна работала на Карима. Но предпочла уехать в Америку на курсы, вместо того, чтобы продолжать свою карьеру здесь. Не могу ее винить, ведь не факт, что здесь ей будет лучше, чем там. А художник она бесспорно талантливый.

— Проводила, а потом? Что тебе мешало отправиться на пары?

— Может быть, плохое настроение? Депрессия? Моя лучшая подруга улетела в другую страну, а ты отчитываешь меня из-за одного дня пропуска?

— Одного дня? — Карим стискивает зубы, затем подходит ближе и обхватывает своими длинными пальцами мой подбородок. — Если бы речь шла об одном дне, то я бы не отчитывал. Но ты же регулярно пропускаешь. О чем ты думаешь, Нимб?

Я сглатываю.

2 глава

— Тебя волнует, о чем я думаю? — говорить удается с трудом, когда он так близко и когда касается моей кожи. По телу пробегает дрожь от этих прикосновений, хотя ничего необычного Карим не делает.

— Да, волнует. Ты ведешь себя безответственно, и я честно пытаюсь понять, почему? Мой отец подарил тебе кафе, и все, что тебе нужно сделать, чтобы получить его, это доучиться. Но ты вместо этого пропускаешь занятия, ища для прогулов любой повод. Твоя мать хочет видеть тебя состоявшимся в жизни человеком, а ты делаешь все возможное, чтобы такой не стать. Какая может быть причина у такого безрассудства и глупости? Я хочу знать, Нимб, ответь.

В горле пересыхает и вырвать из него ответ становится неимоверно трудно, может, потому что честный ответ на этот вопрос Кариму не понравится, и я пока не могу позволить себе сказать это?

Все ведь просто, Карим Гаясович: если я выполню все условия, буду вести себя примерно и правильно, то потеряю единственную возможность чаще видеть тебя. У тебя больше не будет необходимости искать меня, звонить, рычать, злиться, приезжать. Ты будешь все дальше и дальше. Я стану совсем не нужной. Пускай сейчас я нужна тебе лишь вынуждено, но ты хоть как-то обращаешь на меня внимание. Я прекрасно помню, что раньше ты этого не делал совсем. Ты без конца был занят, и твои редкие приезды в дом родителей ограничивались общением с ними, но не со мной. А я тихо сидела за столом напротив тебя и не