Пламя в камине успело померкнуть, прежде чем он спохватился, что хотел кое-что обсудить.

— Мне казалось, что тебя что-то тревожит.

Между ее бровей пролегла маленькая морщинка.

— Дело в Агате. Она опять весь день плакала. Не понимаю их с Недом! Оба любят друг друга — и оба несчастны!

«Агата Доусон», — с некоторым усилием припомнил лорд Фонтерой, заставив себя вернуться с небес на землю. Она была первой, с кем Энни познакомилась в его доме, и не удивительно, что между девушками сразу завязались дружеские отношения. Кеннет не держал на нее зла, хотя по ее милости ему пришлось пережить несколько неприятных моментов. Зато, если бы не ее дурацкая выходка, они с Энни вообще бы не встретились, и это с лихвой искупало все остальное!

Когда «дело с амулетом» было раскрыто, он подумал, что Агате было бы неприятно оставаться на Гросвен-стрит. Вызвав ее для разговора, он предложил ей на выбор: либо место в каком-нибудь хорошем доме, подальше от Эшентауна, либо небольшую сумму денег, достаточную, чтобы обрести независимость. Из Агаты, с ее твердым характером, получилась бы неплохая лавочница! Однако девушка, горестно ссутулившись, попросила разрешить ей остаться в доме в качестве помощницы кухарки, миссис Бонс. Кеннет удивился, но, посмотрев на ее удрученное лицо, молча кивнул и больше не совался со своей благотворительностью.

— Не пойму, что им мешает? — хмурилась Энни.

Фонтерой, задумчиво хмыкнув, присел к столу.

— Гордость, я думаю. Агата — очень гордая девушка. Нед давно простил ее за предательство, но ей сложно это принять. Трудно вынести, что она должна быть вечно ему благодарной. Не думаю, что она относится к такому благодарному типу людей.

— Возможно, ты прав… Да, конечно, ей хотелось бы как-нибудь сравнять счет. Вот если бы она могла сделать для Неда что-нибудь такое… особенное!

Сцепив пальцы, Энни прошлась по комнате. Кеннет наблюдал за ней с некоторым беспокойством. Потом придвинул к себе графин с вином. Этот решительный блеск в зеленых глазах был ему отлично знаком. Он означал, что Энни обдумывает новую авантюру, которая неизбежно навлечет опасность на нее, а заодно и на окружающих.

— Я знаю, как им помочь, — улыбнулась она. — Я приглашу к нам на бал Гастролера!

Недрогнувшей рукой он плеснул в бокал немного вина и выпил залпом.

— Прекрасная идея. Конечно, пригласить на наш вечер неуловимого жулика, о котором уже месяц судачит весь Эшентаун — это именно то, чего нам недоставало!

Энни не уловила сарказма:

— Неуловимого? Ха! Я как раз его вычислила! И Фокс с Недом смогли бы, если бы их мозговой трест пошустрее скрипел шестеренками!

Он невольно засмеялся:

— Люблю, когда ты выражаешься, как Энни Фишер.

— Только подумай, если Агата поможет разоблачить такого хитрого преступника, а Нед это увидит… Ты ведь позволишь пригласить Неда Уолтера к нам на праздник?

— Буду рад его видеть, — кивнул Кеннет, причем в этот раз без малейшей иронии. Он считал молодого сыщика одним из самых достойных молодых людей. У него был единственный недостаток — ему катастрофически не везло с девушками.

— Тогда все получится!

Кеннет отсалютовал ей бокалом:

— Радость моя, уверен, что это будет великолепно.

Засмеявшись и быстро поцеловав его куда-то в ухо, Энни упорхнула к себе за карточками для приглашений, а Кеннет отправился к своему дворецкому, Батлеру, чтобы предупредить его о возможных осложнениях. Даже ежу было ясно, что предстоящий бал не обещал беспечного веселья. Ни один план Энни, насколько он помнил, никогда не воплощался в том виде, в котором был изначально задуман.

Проходя через темную гостиную, освещенную лишь пламенем камина, он вдруг подумал, что мог бы воспользоваться своим правом и запретить ей подобные эскапады. В конце концов, леди Фонтерой вряд ли пристало гоняться за преступниками!

В окна проникал холодный, голубовато-лимонный свет. Кеннет резко задернул штору. Снегопад кончился, и луна, отодвинув облачную вуаль, ненадолго показала свое лживое прелестное лицо. Ее облик вдруг живо напомнил ему о Мейвел, королеве фейри, от которой они чудом ускользнули тогда в Кэреске.

«Нет уж, пусть Энни ловит воришек, пусть занимается чем угодно, если это заглушит в ней ту, другую тоску!»

… потому что, однажды побывав на Той Стороне, ты уже никогда ее не забудешь.

«Кроме того, — усмехнулся он, — это так раскрепощает — быть женатым на женщине, которая совершенно не поклоняется традициям!»

После их возвращения из холмов прошло больше полугода, но Кеннет до сих пор ловил себя на ощущении, что где-то на краю восприятия, куда его сознание не смело приблизиться, он чувствовал пристальное внимание Мейвел и отголоски ее волшебства. И он до сих пор боялся оставлять Энни одну. Было гораздо спокойнее, когда ее окружали другие люди. Для королевы фейри дверью в мир людей могло стать все, что угодно: пламя камина, солнечный квадрат на полу, радуга в фонтане или нежная мелодия, тревожившая душу…

«Фейри не всесильны», — успокаивал он себя. Однако близился Йоль, а в эту ночь им было многое позволено. И насколько он успел узнать королеву Мейвел, эта дама не привыкла выпускать что-то из своих цепких рук.

Прода от 04.01.2021, 10:42

* * *

За два дня до бала дом на Гросвен-стрит превратился в арену оживленной деятельности, где с утра до вечера кипела работа. К дому то и дело подъезжали повозки торговцев, гремя колесами. Бегали туда-сюда бесчисленные посыльные. Батлер руководил подготовкой к торжеству, словно опытный дирижер. Слуги не осмеливались беспокоить хозяйку, полагая, что леди Фонтерой вместе с помощницей миссис Бонс обсуждают изысканное меню для праздничного ужина.

Энни с Агатой действительно были заняты.

— А ловушку для вора мы устроим вот здесь, — говорила Энни, открывая дверь в небольшую комнату рядом с бальной залой. — У этой гостиной есть вторая дверь, выходящая в коридор. Идеально для жулика! Можно в любой момент покинуть дом, причем незаметно.

— Поразительно, до чего ловко вы все придумали! — удивлялась Агата.

Леди Фонтерой пожала плечами:

— На самом деле нет ничего сложного в том, чтобы на музыкальном вечере сесть позади джентльмена и выудить у него из кармана что-нибудь ценное. Например, табакерку. Или поддержать даму, которой стало плохо от духоты, а заодно отцепить брошку от ее платья. Я и сама могла бы такое проделать!

— Да что вы! — шокированно воскликнула девушка.

Энни мысленно поздравила себя с тем, что Агата ничего не знает о ее «подвигах» в те времена, когда она была всего лишь Стрекозой Энни из Кречи. «И хорошо, что в те годы меня не пускали в приличное