целое, он не может покинуть свой пост.
— С Мартой и Самиром то же самое.
Мне стало жаль этих созданий, чувствующих себя живыми, лишь раз в несколько лет, когда в отель забредает очередной клиент.
— Тогда, давайте спустимся к ним.
— О, вы сделаете это.
— Ради них.
— Вы такой душка, — томно вздохнула горничная.
Мы расположились в ресторане гостиницы, что находился на первом этаже. Дверь в холл была открыта, откуда нас мог слушать Рауль, который передвинулся к краю стойки, на кухню также открыли дверь — для Марты. Самир — бармен, оказался высоким худым «мужчиной», лицу которого создатели придали восточные черты, как и оттенку кожи. Коридорный и горничная расположились за моим столиком, на диване, что полукругом обрамлял его, тележка также подъехала к столу почти вплотную, а пылесос горничная подняла к себе на колени. — Клянусь, я не отпущу вас, пока не попробуете мой фирменный коктейль, — бармен сноровисто смешал несколько ингредиентов и с поклоном поставил стакан на стойку. — Если скажете, что это плохо, вы мой враг! — Самир, нельзя так с клиентом, — коридорный подал стакан мне. — Шучу, шучу, — при этом он не сводил с меня пристальный взгляд черных глаз. Я сделал глоток. Если среди ингредиентов и было виски — спирт, как и большинство иных составляющих, давно испарились, оставив приторный вкус непонятно чего, содовая также давно выдохлась, к тому же, от всего напитка несло затхлостью. — Ну? — напряженный, немигающий взгляд. — Замечательно! — А! А! — взмахнул руками бармен, а я вам что говорил! А вы — не приставай, не делай. Сразу видно настоящего ценителя! Я поставил стакан на стол, но то, что набрал в рот, пришлось глотнуть. — Да вы пейте, я еще сделаю! За счет, так сказать, заведения! — Непременно, хочу распробовать, как следует. — Сам Эрнесто Миллер обожал, да что там — боготворил мои коктейли. Когда останавливался у нас, он целыми днями проводил в баре. А знаете, свой знаменитый роман «Планеты в море звезд», он написал вот здесь вот, у меня в ресторане, за тем вот столиком. — У тебя в ресторане! — донеслось трубное из кухни. — У меня в ресторане! Ты только и можешь, что порядочных людей спаивать! — Это потому, что твоя стряпня на трезвую голову не лезет! Присутствующие переглянулись — наверняка, свидетелями подобной перепалки, они были не раз. — А помните, как мистер Миллер тогда набрался и затеял драку. — Ага, прямо здесь! — Мебели наломали! — А потом он привел, гм, девушку, заперся с ней в номере и… — Мне всю ночь посетители звонили, из соседних, — крикнул Рауль, — жаловались, так что пришлось расселять. — Да, в люксы с извинениями. — Адвокатша из двести второго на нас еще в суд подала. — Ничего у нее не выгорело! — Стерва! — Зануда! — А Норму Ро помните? — Еще бы не помнить, наш Ромео был влюблен в нее. — Я, не то, чтобы очень, — коридорный залился вполне натуральной краской. Средства выражать чувства у ИИ были почти натуральные. — Просто, поклонник творчества… — Влюбился, влюбился, а она стерва была, каких мало! — Меня вон каблуком треснула, до сих пор вмятина, — пылесос вытянул шланг и указал на свой бок. — Кстати, не знаете, где сейчас Норма Ро? — Она до сих пор снимается? — Не снимается, кажется, спилась, — для ответа пришлось напрячь память. — Да, — пылесос погрустнел, — жаль. — А сеанс спиритизма, помните? — Как забыть, чуть отель не спалили! — Кого они духа вызывали? — Гомера! — Нет — Ивана Грозного. — Грозного, потом, когда собрались в следующем году, а вначале — Гомера. — И обеими духами, был я! — не без гордости заявил пылесос. — Мистер Игнатий Дойль — медиум, заплатил, я сидел под столом и вещал в трубу. — Вот смеху-то было, когда та мадам наступила на тебя, а ты заорал, а потом она. — А чего — я испугался. Они говорили, перебивая друг друга, вспоминая славные дни прошлого, а меня начало медленно клонить в сон, все таки, я очень устал. — А диктатора Анчжурии помните? — Это тот, который целый этаж снял? — Охрана все комнаты задымила! Последняя мысль, перед тем, как провалиться в сон, была: «Никаких новостей, я им так и не рассказал».
Проснулся я утром, в постели, в президентском люксе. — Мы взяли на себя смелость перенести вас сюда, — рядом стоял коридорный. с чашкой дымящегося кофе. — Сахара и сливок нет, а зерна, боюсь, давно выдохлись, но все же, — он протянул напиток мне. — Спасибо. — Кстати, благодарим вас за то, что отпили пойло Самира, не волнуйтесь, я потом вылил стакан, а наш любитель чистоты аккуратно всосал его, так что Самир ничего не заметил. Он кажется таким уверенным, но он самый ранимый из нас. Кофе и правда был так себе. — Где остальные? — Внизу, ждут, чтобы попрощаться. Вы когда уходите? Я посмотрел на часы. — Скоро, меньше, чем через час, у меня звездолет. Коридорный направился к двери. — Я тоже буду внизу, со всеми.
Когда я спустился, они стояли все: коридорный, горничная, тележка, пылесос, дверь в ресторан была открыта, Самир из-за стойки приветливо помахал мне. — Уже съезжаете? — вздохнула горничная, я так и не узнал ее имени. — Да, пора. — Замечательно поболтали, — улыбнулась тележка. — Мне тоже понравилось. — Приезжайте к нам еще, — произнес с пола пылесос. — Обязательно, как-нибудь… — я улетал на Легис — многомесячный полет, оттуда на Оуме, оттуда в дальние сектора. Вернусь ли я когда-нибудь на Землю? — Ну, — администратор прокашлялся, — мы рады были принимать вас в Белтраме, надеемся, вы сохраните о пребывании у нас самые приятные воспоминания.
Я вышел на улицу, солнца за смогом и тучами почти не было видно. Обернулся — за спиной медленно гасли окна отеля Белтрам.
Мы расположились в ресторане гостиницы, что находился на первом этаже. Дверь в холл была открыта, откуда нас мог слушать Рауль, который передвинулся к краю стойки, на кухню также открыли дверь — для Марты. Самир — бармен, оказался высоким худым «мужчиной», лицу которого создатели придали восточные черты, как и оттенку кожи. Коридорный и горничная расположились за моим столиком, на диване, что полукругом обрамлял его, тележка также подъехала к столу почти вплотную, а пылесос горничная подняла к себе на колени. — Клянусь, я не отпущу вас, пока не попробуете мой фирменный коктейль, — бармен сноровисто смешал несколько ингредиентов и с поклоном поставил стакан на стойку. — Если скажете, что это плохо, вы мой враг! — Самир, нельзя так с клиентом, — коридорный подал стакан мне. — Шучу, шучу, — при этом он не сводил с меня пристальный взгляд черных глаз. Я сделал глоток. Если среди ингредиентов и было виски — спирт, как и большинство иных составляющих, давно испарились, оставив приторный вкус непонятно чего, содовая также давно выдохлась, к тому же, от всего напитка несло затхлостью. — Ну? — напряженный, немигающий взгляд. — Замечательно! — А! А! — взмахнул руками бармен, а я вам что говорил! А вы — не приставай, не делай. Сразу видно настоящего ценителя! Я поставил стакан на стол, но то, что набрал в рот, пришлось глотнуть. — Да вы пейте, я еще сделаю! За счет, так сказать, заведения! — Непременно, хочу распробовать, как следует. — Сам Эрнесто Миллер обожал, да что там — боготворил мои коктейли. Когда останавливался у нас, он целыми днями проводил в баре. А знаете, свой знаменитый роман «Планеты в море звезд», он написал вот здесь вот, у меня в ресторане, за тем вот столиком. — У тебя в ресторане! — донеслось трубное из кухни. — У меня в ресторане! Ты только и можешь, что порядочных людей спаивать! — Это потому, что твоя стряпня на трезвую голову не лезет! Присутствующие переглянулись — наверняка, свидетелями подобной перепалки, они были не раз. — А помните, как мистер Миллер тогда набрался и затеял драку. — Ага, прямо здесь! — Мебели наломали! — А потом он привел, гм, девушку, заперся с ней в номере и… — Мне всю ночь посетители звонили, из соседних, — крикнул Рауль, — жаловались, так что пришлось расселять. — Да, в люксы с извинениями. — Адвокатша из двести второго на нас еще в суд подала. — Ничего у нее не выгорело! — Стерва! — Зануда! — А Норму Ро помните? — Еще бы не помнить, наш Ромео был влюблен в нее. — Я, не то, чтобы очень, — коридорный залился вполне натуральной краской. Средства выражать чувства у ИИ были почти натуральные. — Просто, поклонник творчества… — Влюбился, влюбился, а она стерва была, каких мало! — Меня вон каблуком треснула, до сих пор вмятина, — пылесос вытянул шланг и указал на свой бок. — Кстати, не знаете, где сейчас Норма Ро? — Она до сих пор снимается? — Не снимается, кажется, спилась, — для ответа пришлось напрячь память. — Да, — пылесос погрустнел, — жаль. — А сеанс спиритизма, помните? — Как забыть, чуть отель не спалили! — Кого они духа вызывали? — Гомера! — Нет — Ивана Грозного. — Грозного, потом, когда собрались в следующем году, а вначале — Гомера. — И обеими духами, был я! — не без гордости заявил пылесос. — Мистер Игнатий Дойль — медиум, заплатил, я сидел под столом и вещал в трубу. — Вот смеху-то было, когда та мадам наступила на тебя, а ты заорал, а потом она. — А чего — я испугался. Они говорили, перебивая друг друга, вспоминая славные дни прошлого, а меня начало медленно клонить в сон, все таки, я очень устал. — А диктатора Анчжурии помните? — Это тот, который целый этаж снял? — Охрана все комнаты задымила! Последняя мысль, перед тем, как провалиться в сон, была: «Никаких новостей, я им так и не рассказал».
Проснулся я утром, в постели, в президентском люксе. — Мы взяли на себя смелость перенести вас сюда, — рядом стоял коридорный. с чашкой дымящегося кофе. — Сахара и сливок нет, а зерна, боюсь, давно выдохлись, но все же, — он протянул напиток мне. — Спасибо. — Кстати, благодарим вас за то, что отпили пойло Самира, не волнуйтесь, я потом вылил стакан, а наш любитель чистоты аккуратно всосал его, так что Самир ничего не заметил. Он кажется таким уверенным, но он самый ранимый из нас. Кофе и правда был так себе. — Где остальные? — Внизу, ждут, чтобы попрощаться. Вы когда уходите? Я посмотрел на часы. — Скоро, меньше, чем через час, у меня звездолет. Коридорный направился к двери. — Я тоже буду внизу, со всеми.
Когда я спустился, они стояли все: коридорный, горничная, тележка, пылесос, дверь в ресторан была открыта, Самир из-за стойки приветливо помахал мне. — Уже съезжаете? — вздохнула горничная, я так и не узнал ее имени. — Да, пора. — Замечательно поболтали, — улыбнулась тележка. — Мне тоже понравилось. — Приезжайте к нам еще, — произнес с пола пылесос. — Обязательно, как-нибудь… — я улетал на Легис — многомесячный полет, оттуда на Оуме, оттуда в дальние сектора. Вернусь ли я когда-нибудь на Землю? — Ну, — администратор прокашлялся, — мы рады были принимать вас в Белтраме, надеемся, вы сохраните о пребывании у нас самые приятные воспоминания.
Я вышел на улицу, солнца за смогом и тучами почти не было видно. Обернулся — за спиной медленно гасли окна отеля Белтрам.