словам мисс Корнель, та просила подменить её. Но какую версию могла бы предложить мисс Читтеринг – если б кто-то догадался её спросить?

Не по этой ли причине мисс Читтеринг.

Внимание! Развилка. «Севенокс-9 миль». Уже близко.

Нет, на той субботе нужно было сосредоточиться с самого начала. Ведь они же знали, что Смоллбон был в живых до самого того утра. Вместо этого все пытались узнать, где провел он следующую неделю, и никому в голову не пришло.

Но часто ли случается, что простейшая разгадка – и есть верная?

Чего они только не нафантазировали про ключ от ящика! Ведь единственным, кто мог им завладеть простейшим образом, была мисс Корнель. Или вот проблема – как заманить Смоллбона на место в нужное время? Кто мог легче назначить встречу, как не мисс Корнель? Или о том, как письмо, бросающее тень на Боба, попало под стол мисс Корнель? И почему не было найдено раньше нужного момента?

А тот вторник, когда погибла мисс Читтеринг. У мисс Корнель вообще не было алиби. Именно простота её плана и сделала её неуязвимой. Видимо, в тот вечер она вообще не пошла на вокзал Чаринг Кросс. Зачем это ей? С тем же успехом она могла сесть в поезд на Лондон Бридж или Ватерлоо. Был лишь некоторый риск, что среди попутчиков окажется кто-нибудь знакомый. Так что суматоха, вызванная отключением тока, ей пошла на пользу.

Теперь внимание. Это где-нибудь поблизости. Боун вспомнил, как сержант Пламптри описывал свой визит в Севенокс и его слова, что вилла мисс Корнель лежит к северу от города. Нужно будет свернуть налево.

Фары осветили указатель, и сразу вслед за этим Боун заметил полицейского, скрытого в тени живой изгороди.

Боун резко затормозил.

– Простите, я разыскиваю виллу «Ред Рафс». Там живет некая мисс Корнель.

– Пятьсот ярдов дальше и направо, – невозмутимо ответил полицейский.

Боун поблагодарил и уже тронулся с места, когда вдруг сообразил, что должен был бы взять того с собой.

И тут в голову ему пришла другая мысль. Полицейский на его вопрос ответил мгновенно. И не было похоже, чтобы он находился на обычном обходе. Скорее уж он там за кем-то следил.

Вот оно.

Аккуратный палисадник. Низкая подстриженная живая изгородь. Боун заглушил мотор и неслышно проехал последние ярды. Потом вышел и погасил фары.

В стеклах окон по фасаду отражался лунный свет, так что видно не было, есть ли свет за шторами.

«Вряд ли, – решил Боун, – в доме слишком тихо».

Приближаясь по мощеной дорожке к дому, он представлял в душе образ мисс Корнель, выходящей из дверей с улыбкой на губах и тяжелой клюшкой в мускулистой руке.

Лунный свет и фантазия!

И тут двери тихо отворились – но вышел из них инспектор Хейзелридж…

16. Позднее ПОДВЕДЕНИЕ ИТОГОВ

I

По совету своих юристов в случае мисс Корнель суд ограничился одним обвинением – в убийстве Маркуса Смоллбона.

По настоятельному совету своих адвокатов мисс Корнель созналась.

Потому после формального слушания судья Арботнот вынес смертный приговор.

А министру внутренних дел доложили, что хотя все известные обстоятельства душевного состояния приговоренной – ее фанатическая привязанность к бывшему работодателю и отсутствие каких-либо корыстных мотивов преступления – недостаточны, чтобы объявить её недееспособной из-за нарушений психики, – тем не менее следует удовлетворить прошение о помиловании. По зрелом размышлении министр внутренних дел изменил приговор на пожизненное заключение.

В тот день, когда это стало известно, состоялся любопытный разговор.

II

– Вы когда-нибудь допускали, что убийства мог совершить сержант Коккерил? – полюбопытствовал Боун.

– Да, в начале он был в числе первых, – согласился Хейзелридж. – А что?

– Теперь это уже вопрос чисто теоретический. Но мотив у него был – очень схожий с мотивом мисс Корнель. Вы знали, что в первую войну он был ординарцем Абеля?

– Да. Мы это выяснили.

– И у него были все возможности.

– Верно. А как вы пришли к выводу, что он не убийца?

– Когда я услышал его пение, – сказал Боун. – Этот человек-художник. Никто, исполняющий Баха, как он, не смог бы удавить человека стальной удавкой. Это сугубо утилитарный способ убийства. Художник бы слишком уважал красоту человеческого горла. Мог в приступе ярости застрелить или проткнуть клинком, или. Ну чего вы смеетесь?

– Продолжайте, продолжайте, – извинился Хейзелридж. – Слушать вас – одно удовольствие. Уверяю, вы прекрасно бы вписались в нашу новую школу. Пикап вечно пересказывает мне их теории. Если следовать им, любое расследование превратилось бы в комбинацию анализа и гипноза.

– Вы смеетесь, – обиженно заметил Боун, – но если думаете, что это ерунда, так что сами вы делали на том концерте? Я вас там видел.

– Если вас так это интересует, – сказал Хейзелридж, – то я делал там то, что давно собирался-выяснял, как сержант Коккерил проводит свои субботние утра.

– Как проводит.

– Да. Вам не показалось странным, что он появляется в конторе в половине десятого – десять, потом на два – три часа исчезает и опять появляется в половине первого? Чем, вы думали, он в это время занят?

– Пожалуй, именно об этом я никогда не задумывался, – признал Боун. Но вижу по вам, что собираетесь сообщить.

– Он ходил на репетиции, – гордо сообщил Хейзелридж. – Но я выяснил, что это ещё не все. Один из его соседей, тоже поющий в этом хоре, всегда подвозил его на машине, потом поджидал и отвозил домой. Некий полковник Линкольн. Очень приличный человек и безупречный свидетель. Машину он всегда ставил на Нью Сквер, пока Коккерил запирал контору. Говорит, что Коккерил никогда не заставлял себя ждать больше пары минут.

– Этого вполне достаточно.

– И до того я был практически уверен, – продолжал Хейзелридж, – это только все подтвердило. Не раз я говорил, что главным моим кредо было то, что оба убийства совершило одно и то же лицо. Признаю, в свете того, что нам было известно, Коккерил вполне мог убить Смоллбона. Но ни в коем случае не мог проделать этого с мисс Читтеринг.

– Послушайте, мне только что пришло в голову, – заметил Боун. – Ведь привратник Мейсон не был с ним в конторе.

– Я знаю, что вы хотите сказать. Мне это тоже пришло в голову. Что Коккерил прекрасно мог придушить мисс Читтеринг, пока Мейсон возился снаружи с голубем. На следующий вечер я это проверил. У него было около четырех минут. Вполне возможно – с точки зрения детективной истории. Но кроме неправдоподобия был тут ещё один фактор, который его исключал. Я пошел проверять с Мейсоном, и тот был абсолютно уверен, что все окна в здании оставались темными. Над дверью в секретариат есть застекленное