увидимся.

– Конечно, хочу, как ты можешь сомневаться. Могла бы и не спрашивать такое!

– Мне нужно идти. Не все вещи ещё собрала.

– Как, уже?! Так сразу? Не останешься, чтобы проститься? А я думал, что эту ночь ты проведёшь у меня. Анни, да ты что! Что за спешка?

– Мать с отцом давно настаивали на моём возвращении, а я упрямилась. В последнем письме отец впервые откровенно описал своё и мамино здоровье. Мама очень скучает, тайком часто плачет. Наверное, им недолго осталось жить. Как потом буду каяться, что последние годы мало их видела. Почувствовала себя распоследней негодяйкой. Пока родители живы, кажется, что они бессмертные, будут жить вечно, а потом они умирают и детям их смерть кажется неожиданной. Начинаются горькие сожаления, что не уделяли до этого родителям должного времени, внимания… Словом, решила ехать.

– Люди часто болеют, и далеко не от всех болезней они при этом умирают. Насчёт матери, думаю, твои опасения напрасны.

– Нет, она не умрёт, я только подумала о такой возможности и меня начала мучить совесть. Я должна идти, готовиться к самолёту. Уже билет взяла. Жаль, что так получается, но…

– Неужели ты не можешь задержаться хотя бы на часок? Всего на один час! Анни, я так тебя ждал, так соскучился по тебе, а ты вдруг уезжаешь от меня. Ну, пожалуйста, задержись всего на один час.

– Хотелось бы, но не могу. Мне ещё вещи собирать надо.

– Теперь, наверное, увидимся не скоро, останься на один час. Пожалуйста, Анни!

– Ну, ладно, но лишь на один час, не больше… Можно я приму душ? Так много надо было всего переделать, да и к тебе торопилась, не успела сделать это дома.

– Конечно, пожалуйста, какой разговор!

– Я быстро, – шепнула она, поцеловав Жака, и направилась в ванную.

Он нетерпеливо ждал, не находя себе места.

«Вот это новость: она уезжает! И так неожиданно!.. Конечно, здоровье матери – веское основание, но всё же, всё же!.. Так неожиданно. Правда ли это или есть иная причина, о которой она не говорит? Может быть, нашла другого и хочет от меня избавиться?..»

Сердце инспектора заныло от приступа ревности. Он нервно заходил по комнате, проходя мимо стола неосторожно задел сумочку Анни и та упала, а наружу из неё со стуком на пол вывалился маленький пистолет. Жак удивлённо охнул: «Не может быть!» Он смотрел на изящное оружие, не в силах поверить своим глазам. «Беретта», двадцать пятый калибр», – безошибочно определил он намётанным глазом.

– Боже мой! Анни! Анни!

Поднял сумочку, чуть помедлил, мысленно укоряя себя: «Заглядывать в чужие сумки нехорошо. Ты бессовестный негодяй!..» Но удержать себя не смог, оправдываясь тем, что должен положить обратно выпавший пистолет.

Открыл сумочку и его взору предстал запечатанный конверт. Жак не тронул бы его, если бы не прочёл на нём знакомый адрес городской полиции и своё имя с фамилией, составленные из отдельных слов и букв, вырезанных из газет. Совершенно так же, как и у тех посланий анонимного автора, который извещал полицию о криминальных деяниях местных воротил преступного мира. Инспектор припомнил сцену в кабинете Джуна и даже застонал: так вот почему та рыжая проститутка показалась ему знакомой! Стала понятна её реакция: то была Анни! Это она убила Симона Зайделя и Джона Бульда с его телохранителем. Это она работала в ресторане-борделе «Парадиз», обслуживая клиентов не только за столом. О, Анни!..

Жак заскрипел зубами и судорожным движением разорвал конверт. В нём находилось письмо и маленький блестящий ключик с надписью «Аэропорт Майами. Ящик № 749». Стал читать письмо: «Эрика Росси убили Макс Копф и Джон Бульд с помощью Риверы Саросы. По приказу Симона Зайделя, которого готовился арестовать Э. Росси…»

– А вот и я! – послышался весёлый голос Анни и она вошла в комнату в облаке ароматов. – Так легко стало, словно смыла с себя всю грязь!.. А ты что хмурый, недоволен моим отъездом? А, милый?

– Анни, сядь в кресло, пожалуйста, нам нужно серьёзно поговорить. Прошу тебя, сядь! – голос инспектора был ледяным.

– О чём же ты хочешь со мною говорить? – в глазах женщины появилась тревога.

– Надеюсь, на этот раз ты не убежишь от меня? Кстати, окна и дверь закрыты, воспользоваться ими ты не сможешь, имей это ввиду.

Она бросила взгляд на свою сумочку и всё поняла. Покачала головой, сказав упавшим голосом:

– Какая я дура, какая дура!

– Пистолета там уже нет, он здесь. – Инспектор похлопал себя по карману. – Извини, так получилось. Нечаянно свалил сумочку на пол, а оттуда выпал твой пистолет. Затем я обнаружил то письмо, которое ты адресовала мне.

– Дура я! Ведь не хотела приходить сюда к тебе, но не устояла по своей женской слабости. Обманула себя: мол, только скажу об отъезде, попрощаюсь и сразу же уйду. Но не смогла, не устояла, поддалась на твои уговоры и осталась. Слабовольная дура! Так мне и надо!.. Ты меня арестуешь?

– Конечно, я же полицейский, – коротко ответил Жак и твёрдость его голоса неприятно поразила женщину.

На её глаза навернулись слёзы.

– А я почти любила тебя. Потому только и пришла попрощаться, иначе бы ты ничего не узнал. Не смогла вот так сразу оборвать наши отношения.

– Плохо в это верится… Да, кстати, а как тебя именовать: Анни Митчелл или Хелен Бауэр?

– Хочешь знать моё настоящее имя? – она печально усмехнулась. – А ты припомни сам, ты его знаешь, ведь у тебя такая крепкая память. Ну, вспоминай!

Инспектору почудилась в её голосе неожиданная ирония, которая его смутила.

«Что она хочет этим сказать? Откуда я могу знать настоящее имя этой?..» Жак даже мысленно не решился произнести слово «проститутка». Он считал её порядочной женщиной, и такой обман!..

– Не можешь вспомнить? А я не забыла, каким одарил ты меня тогда взглядом. И тут же покраснел, постеснялся Эрика.

– Какого Эрика?

– Боже мой! Поразительно, как легко дурачить мужчин переменами платья, цвета волос и косметикой. Становишься прямо-таки неузнаваемой – другим человеком! Человеком-невидимкой! Ха-ха-ха! Если я захочу, то ни ты, ни кто-то другой никогда не узнает, кто я.

– Так кто же ты: Анни или Хелен?

– Диана.

– Диана? Какая Диана?!

– Я – Диана Росси, жена бедного Эрика Росси, так быстро всеми вами забытого. Но не мною. Когда-то он был твоим коллегой и немного другом. Вспомнил?

– Не может быть! Диана убита вместе с мужем и сыном, вся семья тогда сгорела в машине! Они опознаны и похоронены!

– Он – опознан, это точно, по всем правилам, а к женщине и ребёнку приглядывались меньше, потому и ошиблись. Тем более, тела сильно обгорели, – женщина смахнула непрошенную слезу с глаза. – Специальной экспертизы не провели, ведь ситуация казалась предельно ясной. Никто не заметил, что та женщина – не я.

– А кто