Королевы вздрогнуло. Красивый и могучий, как Геракл, по пояс нагой, зовущий своей природной пленительностью и притягательностью, причудливо украшенный цветами, разноцветными камнями и перстнями, с сильными руками, увешанными браслетами и кольцами, он теребил свою большую бороду, свисающую до самого живота.

Черные глаза с пушистыми длинными ресницами не могли не заметить трепет разноцветных глаз напротив. Орлиный нос довольно хмыкнул, а черченые домики бордовых губ удовлетворительно растянулись в лучезарной улыбке Чеширского Кота. Он знал, что никто не может устоять перед его силой и магнетизмом.

Несмотря на радость, Хранитель Леса все-таки трепетал перед встречей, то и дело теребил свою длинную, с причудливо вплетенными лентами и камнями, осколками зеркал и монетами бороду. Этого дня он ждал слишком долго. От этой встречи зависела его дальнейшая жизнь.

– Спасибо, что не показывался раньше, Драго. Мне до сих пор больно видеть тебя, – произнесла Королева.

Хранитель Леса потерял улыбку и, встрепенувшись, стал что-то нашептывать, от чего острова с новой силой стали притягиваться, протягивая друг другу свои корни, вновь желая сплестись. От этого возбуждающего, волнующего нашептывания, исходившего из нутра древними пещерными звуками, все пришло в движение.

Королева Желаний тоже стала разделяться на знакомые две части, и черная душа Долли бессознательно стала вдыхать тягучий и магический аромат знакомого тела, отчего глаза ее наполнились синим светом, ибо отрицательное, прибавленное к отрицательному, умножает результат. Молли, вдыхая сладкий аромат, исходивший цветочными радужными потоками от Хранителя Леса, также в блаженстве закрыла глаза, ибо абсолютное отрицательное полностью уравновешивает положительное, как плюс всегда стремится к минусу, создавая порядок и спокойствие, равное нулю.

Хранитель, видя, что теперь его Королева не сопротивляется и охвачена чарами, вновь широко улыбнулся и усилил свою магию. Он вынул из объемной бороды необычную флейту, сделанную из рога какого-то гигантского животного, и, закрыв глаза, начал самозабвенно выдувать удивительные захватывающие ноты, от которых кружилась голова и пылко билось сердце. Затем он запел. Мощный глубокий мужской голос древним колдовством исходил из его магнетического тела. Горловые звуки сменялись мелодичной трелью, бордовый рот менял формы, и каждое состояние напоминало поцелуй, глубокий и чувственный. Любовь текла с каждой нотой и с каждым звуком, медовым ароматом лилась от жаркого нагого тела, каждое движение Хранителя приковывало взгляд. Он и был само воплощение любви и желаний. Он звал ее своим телом, своим голосом, сладкими воспоминаниями и посылал ей грядущие грезы.

Волосы Долли и Молли легкими светлыми волнами вскружились и потянулись ручьями к супругу, одежды развевались в его сторону, будто притягивая хозяек переступить пропасть и прийти к нему. Зазвенели браслеты и украшения, пытаясь соскочить с рук и ног Долли и Молли. Золото и серебро, стекло и ткани желали воссоединения с первоисточником.

От такого притяжения расплетались косы, и ленточки, словно бабочки, большим разноцветным облаком летели, как на огонь, оседая на каштановых кудрях Хранителя Леса.

Ожерелья и подвески ссыпались жемчугами и бусинами, конфетным дождем падали на землю, отскакивая и обскакивая друг друга наперегонки, и, как по волшебству, прыгали на другую сторону, вплетаясь в новые ожерелья на прекрасном теле Хранителя.

Яркие птицы и растения, вдруг оживая на полах платья Королевы, устремлялись разноцветными кляксами, окружая фигуру Хранителя, чирикая и стрекоча, брались устраивать гнезда на его могучих плечах и длинных блестящих кудрях.

На ушах у Королевы зашумели кукольные фарфоровые головки ангелочков, у которых на ходу отрастали крылышки стрекоз, и, не в силах противостоять сильнейшему привороту, они рвались с золотых серег, превращаясь в пухленьких херувимчиков, и, не оглядываясь, летели на другой остров, шумно щебеча и пиликая, быстро юркая в чудесную бороду.

Алые капли крови от ран капали на плечи Королевы, и казалось, сама кровь стремится воссоединиться с Хранителем, и тонкие струйки бежали по черным и белым одеждам Долли и Молли, образуя ручейки, алыми змейками устремляющиеся на другой остров.

Наконец, не выдержав, черное ожерелье соскочило с белой шеи Молли и, упав наземь, обратилось кошкой, которая, не оглядываясь, быстро перепрыгнула пропасть и бросилась под ноги хозяину, томно мурлыча и посверкивая горящими глазами, побираясь о его парчовые шаровары.

Однако, казалось, это не удивляло Королеву: малое и слабое всегда стремится соединиться с сильным, и две ее части вновь стали превращаться в один образ. Чары Хранителя не имели над ней силы. Непреклонная и спокойная фигура Королевы оставалась на месте, две пары глаз неотрывно смотрели в глаза Хранителю Леса, не обращая внимания на покидавшее ее войско.

Массивные черные брови Хранителя сердито сошлись на переносице орлиного носа, он прекратил петь и раздраженно отбросил рог в сторону, гневно разгоняя мощными руками волшебных существ от себя. Стало быть, не помогали ни обычное очарование, ни магия сильнейшего и древнейшего волшебника Драго, силы которого могли задобрить хоть вепря, хоть ангела. Он властно хлопнул в ладоши. Все шорохи и лепетанье прекратились, чудесные создания, словно мыши, попрятались кто куда, перестали кровоточить раны Королевы, заживали на глазах синяки и ссадины. Драго нервно поправил свою бороду и серьезно, уже без всяких хитростей, произнес:

– Я долго ждал тебя, жена. Пришло время нам помириться. Пойдем домой, наш дом уже давно ждет тебя.

Он внимательно следил за каждым взмахом ее ресниц, за каждым поворотом головы, словно ожидая самого важного ответа в своей жизни.

– Ожидая меня так долго, много ли гнезд ты сплел на высоких башнях замка артаи? – бросила ему Королева.

– Много, жена, – так же серьезно произнес Хранитель, и голос его не дрогнул. Мускулистое тело напряглось, но не потеряло спокойствия.

– Много ли женщин осквернило мое ложе в моем же доме, куда я должна вернуться? – тем же спокойным голосом продолжала выспрашивать Королева, глаза которой полыхнули знакомым огненным пламенем Долли, отчего лицо стало раздваиваться и две пары черных глаз будто приблизились к Хранителю, сверля его обжигающим огнем.

– Много, жена, – тем же тоном отвечал Хранитель, и губы его побелели от внутреннего напряжения.

А тем временем по лицу Королевы потекли перламутровые слезы, будто внутренняя душа Молли плакала от услышанного.

– Много ли ты сожрал своих хвостатых золотых выродков от