княжеств, лесных массивов, горных гряд, рек, озёр и перевалочных баз. Именно он в течение последних полутора лет детально планировал оптимальный маршрут нападения, обеспечивающий как максимально быстрое и скрытое передвижение армии, так и удобное, лёгкое пополнение провизии. Обсудив маршрут, тевтонцы остались крайне довольны столь детально проработанному плану и, предвкушая лёгкий, но чрезвычайно значимый для ордена поход, вновь подняли кубки красного вязкого вина, осушив их уже полностью. Затем Магистр дал слово Комтуру. Гюнтер Альтенбург отвечал за боевую подготовку божьих воинов Христа и за тактику ведения боя. Он доложил, что для сего похода уже собрано 20-ти тысячное отборное войско, наполовину укомплектованное закалёнными в боях ветеранами, до мозга костей преданными учениям истинной католической церкви и жаждущих распространять свет Бога нашего – Христа Спасителя.
– Мы будем применять нашу излюбленную тактику боевого построения, доведённую и вымуштрованную до безупречия! По центру первыми наступают стройными рядами отряды наших арбалетчиков. За ними след в след пойдут хоругви хорошо защищенных броней и тевтонскими широкими щитами пикинёров. Арбалетчики, выйдя на расстояние выстрела, будут стремиться нанести максимальный урон ядру армии противника. В случае опасности сближения они спешно отойдут за спины пикинёров, которые свяжут центральные атакующие силы противника боем. В это время наша тяжело бронированная и вооруженная конница рыцарей, выстроившись в клин с правого и левого флангов, будет натиском сминать противника, осуществляя столько налётов, сколько потребуется для обращения варваров в трусливое бегство! – В пылу своей речи Комтур пристукнул облаченным в кольчужную рукавицу кулаком по столу. Звон металлических колец на мгновение заполнил комнатное пространство, после чего он заключил, – войско готово и жаждет идти в бой, Великий Магистр! На сей раз богопротивные отступники будут либо обращены, либо уничтожены целиком.
– Вижу, – в голосе Магистра заиграли новые ноты неизбежности предстоящего триумфа, – вы оба достойно провели подготовку к грядущей миссии, братья. Я верю в наш успех и всем сердцем желаю поскорее выдвинуться в крестовый поход, но мы должны сохранять хладнокровие и завершить подготовку. На следующей неделе в крепость Розенау прибывает последний полностью укомплектованный пятитысячный отряд. Устроим финальные совместные учения всех родов войск и через полтора месяца выдвинемся в поход! Только строжайше вас предупреждаю – хранить в тайне дату начала нашей миссии даже от своих приближенных военачальников! Никто, слышите, никто не должен знать точной даты! Слишком многое поставлено на кон, и ни дай Бог эта информация просочится за пределы ордена! Виновные будут жестоко казнены нашими лучшими братьями – инквизиторами. Объявим о походе командирам ровно за 5 дней, чтобы готовили армию!
В это время, едва заметный, глухой звук донёсся откуда-то с крыши башни – будто ворона ударила клювом по черепице и затихла. Магистр резко повернул ухо к потолку и начал вслушиваться. Тишина окутала комнату, и лишь потрескивание дубовых дров изредка её нарушало. Магистр осторожно подкрался к окну башни – за ним светил молодой месяц, и, на мгновение, вдоль окна промелькнул ночной филин, слегка задев крылом нос каменной горгульи – приоконного стража. Висевшая из носа сосулька откололась и улетела куда-то вниз в непроглядную тьму. Генрих фон Ротенштайн вздохнул с облегчением и вернулся за стол, усевшись на своё место спиной к камину. – Итак, – сказал он, – братья мои! Вы все не раз уже сталкивались с дикими, богомерзкими русичами, неся им, неразумным, свет нашего учения. И не мне вам говорить о гордыне и упрямстве этих безбожных дикарей! Посему в грядущем походе приказываю вам не жалеть ни женщин, ни детей, ни стариков! Рубите их железом, жгите огнём нещадно! И да не дрогнет рука ваша, приближающая Царствие Небесное в эти дикие и тёмные земл… – магистр не успел закончить мысль. В этот момент в комнате снова раздался посторонний звук, донесшийся на сей раз из глубин камина. Ландмейстер и Комтур перевели взгляд на огонь, а Великий Магистр прервал речь и начал поворачивать голову назад. На полуобороте в его шею сзади влетел обоюдоострый кинжал – проткнул её насквозь и вылез спереди через кадык и бороду. Ошалелый рыцарь схватился руками за горло. Его судьба была предрешена – пройдя сквозь шею, кинжал перебил сонную артерию главе ордена. Кровь брызнула струёй на пергамент, лежащий на столе. Двое оставшихся рыцарей в ужасе вскочили. Комтур отпрыгнул назад к запертой на засов дубовой двери – выходу из комнаты и начал в спешке готовить свой арбалет к бою. В этот момент Ландмейстер дернул правой рукой за рукоять меча, в попытке вытянуть его из ножен, и тут второй кинжал, вылетевший из глубин каминного пламени, точно угодил остриём в его единственный глаз, по рукоять войдя в череп и закусив край капюшона. Смерть наступила практически мгновенно. Обмякшее тело Ландмейстера сползло сначала на стул, а потом рухнуло на каменный пол со звуком звенящих металлических колец. В этот момент из камина ловким прыжком вылетела мужская фигура вся в саже да в чём-то ещё блестящем, лоснящемся на свету. Тем временем проворный Комтур уже успел вставить болт в арбалет и выстрелить на отточенном годами рефлексе в столь неожиданно появившуюся чёрную фигуру. Но за это время фигура также успела вытянуть из ножен уже едва дергающегося Магистра длинный меч и метнуть его, словно копьё, в последнюю живую вражескую мишень. В полёте арбалетный болт и меч встретились. В результате болт отклонил траекторию на 3 градуса вправо, чего хватило, чтобы он просвистел в нескольких сантиметрах мимо виска тёмной фигуры и не достиг цели. В свою очередь тяжёлый меч Магистра даже и не подумал хоть на йоту изменить намеченную ловкой рукой траекторию и, войдя промеж глаз менее удачливому рыцарю-арбалетчику, вышел лезвием из затыльной части, пронзив входную дубовую дверь на пядь. Последний рыцарь так и умер стоя, повиснув на тяжёлом мече Великого Магистра. Через двенадцать минут наш неизвестный герой уже спускался по отвесной западной стене замка, где внизу его ждали два друга на лошадях. – Светозар, ну как? – спросил один из всадников, переодетых под рыцарей-крестоносцев. – Тевтонский аспид обезглавлен, – сухо ответил Светозар. – Можем возвращаться домой спокойно, растить наших детей и сеять хлеб. В этом году эти фанатики к нам точно не сунутся. Светозара обтерли, переодели в такое же рыцарское чистое
В это время, едва заметный, глухой звук донёсся откуда-то с крыши башни – будто ворона ударила клювом по черепице и затихла. Магистр резко повернул ухо к потолку и начал вслушиваться. Тишина окутала комнату, и лишь потрескивание дубовых дров изредка её нарушало. Магистр осторожно подкрался к окну башни – за ним светил молодой месяц, и, на мгновение, вдоль окна промелькнул ночной филин, слегка задев крылом нос каменной горгульи – приоконного стража. Висевшая из носа сосулька откололась и улетела куда-то вниз в непроглядную тьму. Генрих фон Ротенштайн вздохнул с облегчением и вернулся за стол, усевшись на своё место спиной к камину. – Итак, – сказал он, – братья мои! Вы все не раз уже сталкивались с дикими, богомерзкими русичами, неся им, неразумным, свет нашего учения. И не мне вам говорить о гордыне и упрямстве этих безбожных дикарей! Посему в грядущем походе приказываю вам не жалеть ни женщин, ни детей, ни стариков! Рубите их железом, жгите огнём нещадно! И да не дрогнет рука ваша, приближающая Царствие Небесное в эти дикие и тёмные земл… – магистр не успел закончить мысль. В этот момент в комнате снова раздался посторонний звук, донесшийся на сей раз из глубин камина. Ландмейстер и Комтур перевели взгляд на огонь, а Великий Магистр прервал речь и начал поворачивать голову назад. На полуобороте в его шею сзади влетел обоюдоострый кинжал – проткнул её насквозь и вылез спереди через кадык и бороду. Ошалелый рыцарь схватился руками за горло. Его судьба была предрешена – пройдя сквозь шею, кинжал перебил сонную артерию главе ордена. Кровь брызнула струёй на пергамент, лежащий на столе. Двое оставшихся рыцарей в ужасе вскочили. Комтур отпрыгнул назад к запертой на засов дубовой двери – выходу из комнаты и начал в спешке готовить свой арбалет к бою. В этот момент Ландмейстер дернул правой рукой за рукоять меча, в попытке вытянуть его из ножен, и тут второй кинжал, вылетевший из глубин каминного пламени, точно угодил остриём в его единственный глаз, по рукоять войдя в череп и закусив край капюшона. Смерть наступила практически мгновенно. Обмякшее тело Ландмейстера сползло сначала на стул, а потом рухнуло на каменный пол со звуком звенящих металлических колец. В этот момент из камина ловким прыжком вылетела мужская фигура вся в саже да в чём-то ещё блестящем, лоснящемся на свету. Тем временем проворный Комтур уже успел вставить болт в арбалет и выстрелить на отточенном годами рефлексе в столь неожиданно появившуюся чёрную фигуру. Но за это время фигура также успела вытянуть из ножен уже едва дергающегося Магистра длинный меч и метнуть его, словно копьё, в последнюю живую вражескую мишень. В полёте арбалетный болт и меч встретились. В результате болт отклонил траекторию на 3 градуса вправо, чего хватило, чтобы он просвистел в нескольких сантиметрах мимо виска тёмной фигуры и не достиг цели. В свою очередь тяжёлый меч Магистра даже и не подумал хоть на йоту изменить намеченную ловкой рукой траекторию и, войдя промеж глаз менее удачливому рыцарю-арбалетчику, вышел лезвием из затыльной части, пронзив входную дубовую дверь на пядь. Последний рыцарь так и умер стоя, повиснув на тяжёлом мече Великого Магистра. Через двенадцать минут наш неизвестный герой уже спускался по отвесной западной стене замка, где внизу его ждали два друга на лошадях. – Светозар, ну как? – спросил один из всадников, переодетых под рыцарей-крестоносцев. – Тевтонский аспид обезглавлен, – сухо ответил Светозар. – Можем возвращаться домой спокойно, растить наших детей и сеять хлеб. В этом году эти фанатики к нам точно не сунутся. Светозара обтерли, переодели в такое же рыцарское чистое
