вынесен.

–Ты мал еще, – прозвучало решение. – Дело-то опасное.

У меня вытянулось лицо.

–Я не боюсь! – воскликнул я с жаром, уверен, глаза мои горели, щеки раскраснелись.

Он издал короткий смешок и потрепал меня по затылку:

–Я и не говорил, что боишься! Но все же обожди пару-тройку лет. Обещаю, я тебя возьму с собой, когда тебе стукнет 13.

И Гаспар сдержал слово. Когда мне исполнилось 13 лет, он пригласил меня присоединиться к его команде.

Славное времечко! Каждый день – новое приключение! И не счесть числа набегов, в которых я принимал участие… меня совершенно не смущало, что наши авантюры не совсем законны, я прекрасно чувствовал себя в роли пирата. С рождения грезил свободой, а это она и была в высшем проявлении. Свобода от всего, в первую очередь – от закона.

Да и женщины не возражали против таких, как мы, морских бродяг… скажу откровенно, я предпочитал замужних дам. С ними мороки поменьше, они ведь тоже одобряют скрытность… и уже умеют всякое-разное в постели, обучать не нужно. Среди женушек полным-полном отличных любовниц, которых совершенно не ценят мужья. Эти дамочки истосковались по мужским ласкам, остается только вовремя воспользоваться моментом… что я и делал, и весьма умело!

Но, кажется, я немного уклонился от темы? Я ведь рассказывал о пиратстве! Итак, я служил под началом Гаспара, а он командовал небольшой пиратской флотилией. Нашей добычей обычно становились торговые суда, туго набитые разными товарами, иногда попадались и рабы… порою мы совершали налеты на богатые приморские селения.

–Главное – не нарваться на военные корабли! – деловито объяснял Гаспар, обучая меня премудростям пиратского быта.

Впрочем, мой братец обладал особым чутьем и всегда очень тщательно выбирал объекты налета. И немудрено, ставка-то высока: либо солидный навар, либо – прямиком на рею или в рабство! С нами, пиратами, знаешь ли, не церемонились. Но, с другой стороны, с толикой опасности жизнь только слаще! Это как приправа к пресному блюду.

Так я и жил… не год, не два, а целых семь лет. Конец моему пиратству положила матушка…

Думаю, пора рассказать о том…

…как я пошел учиться!

Мне было 20 лет, когда я вернулся домой после очередного удачного рейда. А впрочем, иных у нас и не бывало! Наши вылазки были хорошо спланированными и потому успешными (понимай как прибыльными). Ну, и, конечно, нельзя не отдать должное и нашей с Гаспаром везучести. Как ни крути, а без природного везения никуда не деться в пиратском деле!

Итак, я вернулся домой, довольный и жизнью, и собой, предвкушая ленивый и сонный досуг. Приятно порою совершенно ничего не делать, особенно после нелегких пиратских будней. Потому как быть частью команды корабля – не развлечение, уж поверь… это непростой труд! И он подразумевает, что тебе нужно заранее смириться с уймой работы, порою самой что ни на есть тяжелой, суто физической. Тем приятнее последующий отдых…

Однако я опять отвлекся! Возвращаюсь…

Так вот, я прибыл домой, уставшийй, но счастливый, еще больше обогатившийся (хотя от безденежья никогда не страдал). Меня, как и всегда, встретила мать – встретила, как водится, приветливо… но помимо радости я ощутил какой-то холодок. Это было странно. Обычно она открыто не осуждала наши с братьями вылазки; мысленно – вероятно, критиковала, но вслух помалкивала.

–Что случилось, матушка? – помнится, спросил я как мог небрежно, приглядываясь к ней.

Она смущенно отводила взгляд и мялась, подбирая слова.

–Мальчик мой, у меня есть к тебе разговор.

Вот тут я окончательно встревожился. “Разговор” в эдаком контексте не сулил ничего хорошего! Я принялся мысленно перебирать возможные темы: осуждать мой образ жизни после семи лет разбоя как-то поздновато, упрекать в любвеобилии тем паче… что-то произошло за время нашего отсутствия, и я не был уверен, что хочу знать, что именно.

Но был ли у меня выбор? Мать свою я любил и уважал, обижать ее мне не хотелось. Пришлось скрепя сердце согласиться на разговор.

И вот мы сидим с ней вдвоем, она ищущим взглядом всматривается в меня… Я молчу, жду, пока она сама заговорит, и стараюсь держаться легко, непринужденно. Непросто мне это давалось! Наконец, мать нарушила молчание:

–Сынок, тебе уже двадцать лет… пора подумать о будущем.

–Ну… – я пожал плечами и сделал неопределенный жест рукой. – У меня вроде все неплохо!

Она покачала головой, вдруг посуровев:

–Ты способен на большее! Я никогда не говорила ничего подобного ни Гаспару, ни другим твоим братьям, потому что не видела в них того, что вижу в тебе.

–И что же это? – нахмурился я, не понимая, к чему она клонит.

Матушка выпрямилась, глаза ее в упор смотрели на меня.

–Ты умен, Бальтазар! Я не говорю, что Гапар глуп, отнюдь, – добавила она поспешно. – Но… но ты, я чувствую, парень очень смекалистый, и морские странствия – не твой предел! Подумай об этом.

Не скрою, ее похвалы были мне приятны. Наверное, я даже покраснел немного.

–И что ты предлагаешь? – спросил я, расслабившись. Напряжение отпустило меня.

–Я хочу, чтобы ты поступил в Болонский университет.

Сначала я решил, будто ослышался. Я – в университет? Подобная возможность никогда прежде мне в голову не приходила… Но, с другой стороны, почему бы и нет?..

–Подумай, Гаспар, – настоятельно повторила мать и, подавшись ко мне, сжала мою ладонь своими тонкими пальцами. – Обещай!

–Обещаю, – нехотя буркнул я.

И исполнил обещание. Я не просто обдумал ее предложение, но и посоветовался с Гаспаром – конечно, весьма уклончиво обрисовав причину, по которой матушка хотела, чтобы именно я получил солидное образование. Боюсь, Адмирал Пиратского Флота не пришел бы в восторг, узнав, что наша родительница считает меня более смекалистым…

К моему удивлению, Гаспар отнесся к идеи матери вполне благосклонно.

–Я предлагаю выбрать теологию, – сказал он. Когда я удивленно воззрился на него, Гаспар с энтузиазмом продолжил: – Я не шучу, ты просто подумай! Это ж золотая жила! Хотя… нам-то не на что жаловаться. Накоплено немало!

Я не удержался от смешка. Что есть, то есть! Но дело ведь не только в деньгах…

Гаспар, казалось, прочел мои мысли.

–А ты представь себе возможности того, кто носит сутану! – проказливо подмигнул он мне. Я непонимающе свел брови, и брат растолковал подробнее: – Господа в рясах те еще святоши… думаешь, они прям-таки правильные и непогрешимые? На словах разве что…

Он не договорил, подобные речи было опасно вести даже в кругу семьи, однако я и без того его понял. Сутана – лучшее в мире прикрытие. Можешь преспокойно обирать людей, беззастенчиво пользуясь яркими и эффектными лозунгами о “спасении души”. Перспективно…

–А