почувствовал, как на что-то сел. Сразу скажу, что не на бутылку, если вы вдруг улыбнулись, подумав о ней.

Открыв глаза и слегка прищурившись, я попытался оценить обстановку.

Вот здесь и начинается самое интересное, поскольку меня действительно занесло куда-то туда́… если вы понимаете, о чём я.

Сразу хочу извиниться за мой «французский», поскольку я обычный парень с района и не владею умением описывать и той грамотностью, которую ждут от рассказчика. Как вижу, так и говорю. Я вполне могу ложить, вместо класть, одевать, вместо надевать, и тому подобное. И конечно, это не оправдание, мол, раз с района, значит, так и должно быть, но имеем то, что имеем. Однако поверьте, я попал в действительно интересное место.

Во-первых, это была уже кабина туалета, а не кабина машины времени Николая Васильевича. Во-вторых, кабина была куда больше прежней… и гораздо, гораздо красивее. Роскошные бархатные стены такого глубокого изумрудного цвета оббитые золотым каркасным плетением. И если захочешь открыть дверку, то тебя приятно удивит янтарная круглая ручка. Скажу так, стиль достаточно дворцовый. Самый настоящий императорский сортир. Как раз тех самых времён, когда жил Пётр Великий. Если бы не одно но — навороченный современный унитаз с сенсорами. Ощущение, будто попал в Токио на выставку новинок, которую организовал русский миллиардер, где все говорят на английском, показывая инструкцию по применению на китайском. Либо тот самый русский миллиардер заказал себе «токийский унитаз» в свой дворец.

Пока я всё это описывал, прошла минута, может, две. То есть мне уже можно было начинать волноваться, ибо Николай Васильевич обещал, что отправит меня во времена правления Петра Великого всего на одну минуту. Однако я не из тех, кто сразу впадает в панику, поэтому попытался вырвать янтарную ручку и подождать ещё минут десять. Вдруг пенсионер выставил таймер на десять минут, а не на минуту.

Но когда прошло по моим подсчётам минут пятнадцать, даже тогда ничего не изменилось. И янтарную ручку вдобавок не удалось вырвать. Вот здесь мне уже хотелось слегка занервничать, ведь это нихрена не смешно. Однако даже в этой ситуации я представил, что у Васильевича таймер часовой, а не минутный, поэтому он выставил его ровно на один час. Так что мне предстоит посидеть ещё минут сорок, может, сорок пять.

Я покрутился на прочной крышке унитаза — заметил золотой ёршик. По привычке, посмотрев влево, вправо, влево, вправо, я подумал про себя: «Раз меня закинули на целый час, то нужно ведь какой-то подарок себе выбрать, правильно?» И, сам с собой согласившись, спрятал золотой ёршик в штанах.

Что вы думаете?

Конечно же, прошёл час, может, больше, но так ничего и не произошло. Можно было бы и раньше выйти из кабинки, но я боялся, что произойдёт некий магический «вжик», после которого мне уже хрен удастся вернуться в своё время. Однако сейчас такой тревоги не было, потому что если бы Николай Васильевич и ошибся, то только на час. А раз я до сих пор неведомо где, значит, что-то пошло не так.

И вот тушка дебила, который согласился ради экзамена отправиться во времена Петра Великого, решила наконец-таки вылезти.

— Ебучий случай! — схватился я за голову.

Красные бархатные стены, золотые умывальники, сенсорные панели, голографические зеркала — всё это в одной большой комнате под названием «русский императорский интерьер с японскими технологиями».

О вкусах не спорят, но мне такой стиль не нравился от слов «Шота меня тянет проблеваться, пацаны». И всё же у кого-то в штанах по-прежнему лежал золотой ёршик.

Дальше ещё интереснее, ведь когда я подошёл к голографическому зеркалу, то увидел в нём совсем другое отражение. Это был, во-первых, более взрослый парень, лет двадцати пяти, а во-вторых, он выглядел, как какой-то анимешный персонаж.

— Господи, что ты со мной сделал?! — ударил я себя ладонями по щекам. — То есть Николай Васильевич, — резко исправился я. — Знайте, как только я вернусь, Вам не отделаться одними извинениями.

Далее пошёл мат, который я обожал использовать, когда рядом были друзья по вечернему распитию десяти литров пивка. Сразу скажу, что перед мамой и её подругами я не матерился. То есть в целом мне удавалось себя контролировать, если этого захотеть.

Но всему приходит конец, и моему негодованию тоже. Точнее, его прервал звонок — такой, как в школе. И пока я думал над тем, тот ли это звонок или не тот, в туалет кто-то зашёл.

Комната была настолько большой, что делилась на два сектора. Так как я находился в одном секторе, а «входные» двери — в другом, то никто из зашедших в туалет не мог так сразу меня увидеть. Пользуясь этим, я спрятался в «своей» кабинке.

— Давай-на быстрее! — пронёсся детский голосок. — Мне ещё златую цепь на дубе том, что возле школы, нужно смазать маслом, чтобы котяра не ходил по ней. А то заколебал и днём и ночью шастать, будто нечем больше заняться.

— Ох ты ж… — прошептал я. — Мелкий Пушкин, что ли?

Моё любопытство взяло верх, поэтому я аккуратно залез на унитаз и через решётку над дверью кабинки посмотрел, кто же там на самом деле. К сожалению, угол обзора по вертикали был таким же слабым, как и мои познания в истории.

— Он уже у директора, скорее всего, — продолжил Пушкин, будем его так называть.

— Ага. Но недавно прозвенел звонок на первый урок, а директор раньше первого урока не приходит, поэтому учитель если и у директора, то ещё очень нескоро появится в классе, — возразил второй мальчишка, по голосу, такого же возраста — лет десяти. — Я это к тому, Саня, что не нужно меня торопить, а то я вообще могу сжечь эти пакеты с краской.

— Ладно, ладно, Гоголян, не ной, — поддался маленький Пушкин. — Делай, как знаешь.

Теперь я точно знал, что попал в немного другой мир. Возможно, и во времена Петра Великого, но только в какой-то альтернативной реальности, где Гоголь и Пушкин одинакового возраста, да и живут парни в совсем другое время.

— АйКатюша, активируй воду, — скомандовал маленький Гоголь, ну или Гоголян, если верить Пушкину, который его так называл.

Послышались звуки воды в умывальнике. Я себе сразу запеленговал этот момент с АйКатюшей. Моментально представил, что это некий помощник по дому, школе, может, ещё по чём-нибудь. Что-то среднее между настоящей Siri и вымышленным Джарвис, дворецким у Железного Человека.

— Размешаем с краской и установим над дверью, — пробормотал Пушкин. — Ох и встретим же нашего нового учителя! Чувствую, опять к директору вызовет нас. А потом Владимир Владимирович объяснит этому лоху, что нужно самому решать возникшие проблемы. Вот тогда наше пушечное мяско и обосрётся.

— А далее на