которые показались мне вечностью. Только по пути я догадался проверить, на месте ли кошелек и телефон. Телефон не забыл, деньги были в кармане, значит я их вчера не потерял, что уже было неплохо.

Телефон нервно указывал на пропущенные вызовы с незнакомых номеров. Мне было не сильно интересно, кто меня мог потерять. Жизнь потихоньку уползала из-под ног. Я переставал ее чувствовать, осязать, слышать…

В какой-то момент не брать трубку и редко выходить из дома стало моим любимым занятием.

– Блять, ну ты же можешь быть нормальным! – иногда кричала она.

Наверное, могу. Просто дается это как-то слишком тяжело.

Лодка на середине озера, ребенка бросают за борт. Хочешь жить – выплывешь. Так учат плавать детей, у которых это долго не получается.

Мне же казалось, что меня научили так жить – бросили за борт, но забыли рассказать правила. Не объяснили, как грести, не показали технику. Получается только барахтаться, но я не плыву. Плыть в сраном озере под названием «жизнь» я так и не научился.

Я немного опомнился и понял, что уже находился в метро и покупал жетон. Я научился определять день недели по количеству людей внутри станции. Народу немного, можно было даже присесть на скамейку, – скорее всего сегодня воскресенье. Неплохой для работы день. Я надеялся, что пройдет он относительно спокойно.

Хотелось спать.

Я не успел присесть на свободную скамейку, как уже подъехал поезд. Пришлось перемещать уставшее тело внутрь него. Глаза слипались, но уснуть было тяжело. Я мечтал поспать хотя бы пару минут, но внутренности трясло настолько, что сделать это было почти невозможно.

Если бы только вибрация моего тела совпала с вибрацией поезда… Но мой противник в виде похмелья был слишком силен. Я дрожал и буквально подпрыгивал на сидении.

Хорошо, что сегодня воскресенье, вагон был полупустым. Я мог спокойно сесть и не думать о том, что нужно уступить кому-то место.

Мне хотелось, чтобы этот поезд ехал вечность и никогда не останавливался. Хотелось, чтоб остановки на станциях длились подольше. Я не хотел приезжать, но шершавый женский голос громко объявил о том, что мне пора на выход.

Дорога до работы была еще короче, чем дорога от дома до метро. Я понимал, что мне нужно было выпить, поэтому пришлось через силу ускорить шаг, чтобы поскорее оказаться в месте, которое мне не очень нравилось. Не нравилось все 4 года, что я здесь работал.

На улице было тепло. Пятно на футболке почти высохло. Внутренности чувствовали себя хреново: тело продолжало трястись в бешеном танце, руки дрожали, лимонад не помогал в борьбе с невозможной сухостью во рту. Вспомнил, что относительно давно не курил.

Как только потянулся за сигаретой, послышался новый рвотный рефлекс, но я не перестал за ней тянуться. Да, курящий человек не всегда курит только потому что хочет.

Сигареты была невкусной. Но она отдаляла меня от места, в которое я продолжал ходить по не совсем понятным причинам. Я работал в ресторане и все 4 года обещал себе, что каждый из них будет последним. Каждый год, месяц, день.

Каждый раз обещал и каждый раз просыпался от ненавистного звука будильника. Знакомая вывеска. Мне сюда. Знакомая дверь запасного выхода. По жжению в пальцах я понял, что сигарета закончилась, к сожалению. И я вошел.

Теплое пиво внутри меня переставало действовать, желание снова выпить становилось невыносимым. Я вошел в дверь и направился в сторону зала.

Когда я переступил порог, меня встретил громкий голос. Это был Игорь:

– О, алкаш ебаный приехал!

Что, все настолько плохо?

***

В ресторане пили все. А если не все, то очень многие. Кто-то пил прямо на работе, кто-то приходил с похмелья. Кто-то был еще пьяным, кто-то был уже пьяным. Я же сегодня планировал пережить все эти состояния.

Игорь продолжил:

– Только не говори, что ты опять с похмелья. Ты же в прошлый раз в говнище отсюда ушел.

Отвечать не хотелось. Тем более по моему внешнему виду все и так было понятно. Я поздоровался с Игорем, с остальными и без сил завалился на диван в зале.

– Игорь, скажи. Вот че ты до меня доебался? У меня проблемы со сном.

– Да-да, конечно. Кстати, про тебя написали отзыв в книге жалоб и еще выписали штраф за то, что ты не улыбаешься.

Да, я почти никогда не улыбался гостям. Как будто не хватало того, что я их не ненавижу. Я ненавидел свою работу и ненавидел себя за то, что продолжал на нее приходить, но к гостям был положительно равнодушен. Всегда вежливо говорил здравствуйте, до свидания, спасибо и пожалуйста – мне казалось, что этого достаточно.

По уровню сервиса я был на ступеньку повыше продавщицы из того самого магазина. Удивляло, как меня до сих пор отсюда не погнали.

Ресторан был одним из самых дорогих в городе, но каким-то образом мне 4 года удавалось скрывать свой максимальный непрофессионализм и откровенное распиздяйство.

Я бы даже обрадовался, наверное, если бы меня решили уволить, потому что самому покинуть эти стены почему-то не получалось. А штрафы уже давно перестали волновать. Зарплата у официанта небольшая. Наверное, чуть больше прожиточного минимума. Платили мне в основном гости. Те самые гости, которым я так не любил улыбаться.

Игорь тоже был официантом и тоже хреновым. Наверное, поэтому разговаривал я на работе почти со всеми, но общался только с ним. Примерно две недели назад он решил разом бросить пить и курить. Постепенно у нас заканчивались темы для разговора и отношения стали немного натянутыми.

– Блять. Разве неискренние улыбки до сих пор кому-то нравятся? Почему недостаточно просто быть вежливым?

– Да уж… Долбоеб на долбоебе.

– А кто на баре сегодня работает?

– Хз, не пришел еще.

К столу, за которым сидели мы с Игорем, подтянулись другие коллеги. Скорее всего, чтобы обсудить проблемы политики и понять, из-за кого мы хреново живем именно сегодня.

Мне подобные диалоги не нравились. Я ушел на поиски сегодняшнего бармена, чтобы с ним договориться. Я понимал, что если не выпью в ближайшее время, то постепенно потеряю возможность разговаривать.

Бармена нигде не было. Заняться тоже было нечем: до открытия ресторана оставалось больше часа. Когда нечем заняться, курящий человек идет курить.

Я пошел в курилку, но по дороге встретил Рому – того самого бармена, который должен был мне помочь. Хорошо, что на смене был именно он. Стало