спокойно. Курить все равно не очень хотелось.

Именно с Ромы начались эти 5 или 6 дней. У него был повод напиться, у меня нет. Ему нужна была компания, а я хотел побыть один. Но все равно согласился с ним выпить после работы.

– Здорово, Ромаха.

– Привет. Как сам?

– Не очень. Дело есть, помощь твоя нужна…

– Рассказывай.

– Помнишь ты предложил выпить по кружке пива? Я же говорил, что просто так не смогу остановиться. И вот, я так и не остановился.

– Жестко. Ну прости братан, я не знал, что все настолько плохо. Тем более я предложил выпить после работы, а ты уже на работе был бухущий.

– Зачем ты начинаешь оправдываться? В общем, выручишь?

– Че, прям щас?

На работе пить было почти нельзя. Но было воскресенье – из начальства никого нет, а мне было очень плохо. Я придумал план, с которым меня вряд ли могли спалить, и я бы остался доволен.

– Да, лучше щас. У тебя коньяк или водка в плюсе есть?

– Коньяка немного, водки дохрена.

– Можешь сделать чай и водки туда бахнуть? Только помощнее.

– Без проблем.

– Но пить я с тобой больше не буду.

– Братан. Ну правда, прости, я ж не знал.

– Забей.

Я знал, что проблема была не в Роме. Понимал, что это все равно бы случилось. В последнее время даже самая безобидная пьянка сводилась к алкогольному марафону. А в итоге и к таким рабочим дням, как сегодня.

Рома сделал чай по моему рецепту, и я отнес его в кладовку, в которой постоянно все тусовались. Я убил двух зайцев. Вряд ли кто-то догадается мой чай понюхать и от меня самого будет меньше пахнуть. План был хорош.

Я сразу налил себе чашечку своего чая. По аромату было сложно понять, что в нем водка. Вкус – отвратительный. Пить было почти невозможно, но первая чашка улетела залпом, потом вторая. Тепло вновь растеклось по телу. Голова опять закружилась, но теперь это было относительно приятно. Я присел на диване, чтобы успокоиться. Я снова чувствовал себя более-менее обычным человеком.

Я вспомнил, что хотел курить. Жаль, что это нельзя сделать прямо здесь – в кладовке. Пришлось поднимать свое уставшее тело и нести его в курилку. В курилке я встретил Влада – сушефа. Когда я только пришел в ресторан, он весил на одного некрупного ребенка меньше, чем сейчас. Поэтому было странно, почему его до сих пор не повысили.

– Здрасьте.

– Здорово. Ты че, еще здесь, что ли?

– Сам в шоке.

– Ты же вроде увольняться собирался, на прошлой смене говорил.

Я не сильно помнил, что было на прошлой смене. Рома слишком рано начал наливать, а я, наверное, стал слишком откровенен.

– Да я с первого дня пытаюсь уволиться. Как будто за ногу схватили и не отпускают.

– Да уж.

– А у тебя как? Че насчет той работы?

– Какой работы?

– Ну ты же сам рассказывал. Ресторан какой-то. Тебя позвали шефом, ты думал. Че-то такое точно было.

– Аааа. Это… Да какой тут. Уйдешь, ага.

– Ну, шефом-то поприятней было бы. С тобой в курилке скоро невозможно будет помещаться. Разве не шеф? Шеф.

– Это понятно. А если не получится, сколько сейчас мест закрывается. А назад не примут уже. 2 огрызка еще на шее. В общем, страшно это как-то…

– Мда уж. Вот и я думаю…

Сигарету я не докурил. Выкинул примерно на половине.

Я смотрел на него и не понимал, как эта туша может чего-то бояться. Но боялась. Наверное, как и я. Только чего я боялся и от чего или к чему постоянно бежал, я так понять и не мог.

Я запутался. Алкоголь иногда помогает ответить на вопросы, похмелье помогает эти вопросы задать. Моя голова снова и снова подкидывала задачи, ответы на которые я не мог найти. Да и стоило ли…

Я запутался настолько, что даже не знал, хочу ли выходить из этого состояния. Очередной приступ меланхолии и желание во всем разобраться заперли меня на пару дней в стенах квартиры, но вопросов оказалось слишком много.

Где же лодка? Наверное, только ей удавалось ловко подплывать на середину озера и подхватывать меня на борт. Пока очередная волна вопросов не захлестнет снова и не выплюнет обратно в воду.

Время двигалось медленно, но все-таки двигалось. Мне же каждое движение давалось с трудом. Ресторан должен был вот-вот открыться, а я уже устал от этого дня, как будто он обещал вот-вот подойти к концу.

Перед открытием официанты должны были выполнить пару банальных обязанностей: протереть пыль, проверить на месте ли салфетки, соль и прочее. Мне достались столы.

Я слишком долго здесь работал, чтобы протирать их качественно или хотя бы нормально. Я знал, где именно администратор будет проверять их на чистоту, поэтому просто сделал мокрыми именно эти места – без энтузиазма и особого рвения.

Пожалуй, это единственная форма протеста, которая мне оставалась: плохо делать нелюбимую работу. Люди по всему миру гибли и гибнут за идею, сражаются за свои права. У меня же оставались силы только на борьбу с почти ежедневным похмельем. Не знаю, на сколько меня хватит, но пока я побеждал. Пока у меня был мой чай, я продолжал бороться.

Я прошелся полусухой тряпкой по столам. Остальные работники ресторана медленно готовились к началу рабочего дня, я делал это медленнее всех. Нужно было идти переодеваться. Засовывать тело в красивую, но мятую рубашку, надевать истоптанные, но относительно чистые ботинки.

В раздевалке висело зеркало. Я посмотрел в него и решил, что сегодня смотреть в него больше не стоит. В отражении показалось не очень красивое лицо с жалким подобием легкой небритости. На меня смотрел уставший и потасканный человек, а мятая рубашка никак не добавляла позитива этому образу.

Нужно было одеваться. Я не заметил, как немного опьянел, поэтому было трудно натянуть штанину, стоя на одной ноге. Справился я попытки с пятой. Получилось даже посмеяться над самим собой. Перед выходом в зал настроение чуть поднялось. Хотя, скорее всего, это просто действовал алкоголь.

Время 12:00

День начался. Я не очень любил, когда на часах становилось 12:00. Это означало, что назад пути уже нет. Впереди ждали 12, 13, а может быть, все 15 часов не самого легкого и приятного труда.

Успокаивало только то, что было воскресенье. Может быть, первые гости придут нескоро и рабочий день начнется все-таки немного позже.

В кладовке был диван. Кожаный диван, на который можно было прилечь, когда в зале не было гостей.