заправский гимнаст.

– Вот так устал, – присвистнул Федор.

Олег, и глазом не моргнув, последние метры до меня прошелся колесом и неожиданно оказался сразу рядом.

·   – Ну ты даешь, – засмеялась я.

– Вот кому в артисты, – сказал Федор. Он был еще у забора.

Мне вспомнилось, что Федор уже говорил эту фразу в тот самый вечер, когда Олег появился в нашем фургоне. Кажется, это было 100 лет назад, а всего лишь месяц прошел. Тогда Федор весело подначивал Олега, ласково похлопывая брата по плечу. Теперь же в его словах звучала укоризна.

Олег оглянулся на него через плечо и махнул рукой.

– А нечего завидовать! – озорно крикнул он. И обернувшись ко мне, добавил уже тише:

– Это мне тебе завидовать надо… Привет, давай помогу.

Мы как будто играли пьесу, где подтекст был очевиден всем, но о нем нельзя было заговаривать явно. Иначе все очарование немедленно обернулось бы прозаичным скандалом.

Олег нежно взглянул на меня, осторожно принял из моих рук узел с едой и принялся раскладываться все к обеду на штабелях досок, сложенных рядом с недостроенным помостом.

– Ну ты бы еще под ногами расстелил, – неодобрительно фыркнул подошедший Федор. – Лизок, найди, где разместиться, чтоб не на виду у всех.

Я нашла подходящее место с другой стороны помоста. Олег соорудил из досок стол. Пока я раскладывала еду, он притащил откуда-то пару чурбачков. А сам уселся прямо на помосте. Я позвала Федора. Он чуть погодя пришел, молча уселся на чурбак и тут же принялся за еду.

Федор ел быстро, деловито, а Олег – как будто играя. То скатывал хлебный мякиш и закидывал в рот, то вгрызался в густо посоленный огурец и причмокивал, демонстрируя наслаждение.

Я посмеивалась. И есть совсем не хотелось. Так что я даже удивилась, когда Федор поднялся. Неужели уже поел?

– Спасибо, Лизок, – накрыв мою руку своей ладонью, неожиданно нежно сказал он.

– Мой Лизочек так уж мал, так уж мал, – запел Олег.

Я засмеялась.

– Пошли, хватит дурить, – резко оборвал его Федор.

– Слушаюсь, ваше благородие, – по-шутовски продолжил Олег, вытянувшись по струнке. Но Федор уже отвернулся и пошел через площадь. Олег, быстро обернувшись и послав мне воздушный поцелуй, отправился за ним вдогонку.

А я стряхнула мусор с тряпицы, завернула остатки. Можно было уже уходить. Раньше я бы так и сделала. Но теперь торопиться не хотелось. Я еще постояла рядом, посмотрела, как мужики, лениво перекидываясь словами, разгребают завал выгруженных досок. В торговых рядах суетились торговцы, стучали молотками, переругивались, что-то двигали, выравнивали.

Наблюдать за этой суетой было приятно. Как будто в преддверие праздника.

Потом ко мне подошел Федор: «Что ты тут, Лизок?».

– Я хотела еще по рядам пройтись, – нашлась я.

– Вот уж эти дамские штучки, – привычно отозвался он. – Тебе разве нужно что ли чего? Да и денег нет.

– Ну и пусть, – вяло заспорила я. – Я же просто посмотреть.

– Ну что тут смотреть, Лизок, – резонно заметил он. – Все к ярмарке готовятся, все равно товар берегут, не найдешь ничего хорошего.

– Ты всегда так! – тоном обиженного ребенка ответила я, но в душе знала, что он прав. – Тебе лишь бы домой меня отправить.

– Ну что ты, Лизок, поступай, как знаешь, – миролюбиво проговорил Федор, видно по тону моему понимая, что я спорю только для вида. Махнул мне рукой на прощание и пошел работать.

Всё мое игривое настроение куда-то ушло. Я вдруг почувствовала, что не хочу больше здесь оставаться, и заспешила домой.

Объяснение

Дома нагрела воды, помыла посуду. Кузьку взяла в дом, чтоб побегал немного. За окном заморосил дождь и в вагончике сразу стало прохладно, сыро и серо. Я затопила буржуйку, бросив пару полешек. Пусть Федор ворчит, что дрова экономить надо, я сырости просто не выношу.

Работать не хотелось ужасно, так что у меня все валилось из рук. Да и Кузька беспорядка добавлял с удовольствием.

Вконец измучившись, я отнесла его в клетку, а сама уселась за стол.

Этого мне хотелось на самом деле уже давно. Я осторожно достала брошенный поверх книг, наваленных в углу под столом, синий тяжеленный альбом Олега. В альбоме были сотни зарисовок домов и чертежи. Олег закончил архитектурный и до своей кочевой жизни даже где-то работал архитектором. Дома были его страстью. Он мог рассказывать о них вдохновенно часами, перелистывая альбом страницу за страницей.

Мне особенно понравился один дом, с плоской крышей, окнами в пол и чудесной широкой верандой. Олег сказал, что это современный эко стиль. Такой дом он строил в Крыму где-то недалеко от Судака. Я все представляла себе этот дом вживую, пока он рассказывал. Дом на горе, с одной стороны сосны и скала, с другой – море, к которому ведет тропа. Внизу – узкая полоска песчаного дикого пляжа, закрытого от чужих глаз кустарником.

Мне захотелось взглянуть на дом, и я взялась было перелистывать страницы, а листать и не нужно было, закладка лежала как раз на нужном месте. Значит Олег специально так оставил. Может, думал обо мне.

Вдруг дверь распахнулась. Я так и застыла. Олег на пороге.

– Ты что это, один что ли? – спрашиваю я и вздыхаю, как будто мне воздуха не хватает.

– Да, – отвечает он. – Доделали уже. Федор в поле с мужиками поехал картошку копать, а мне места не хватило.

– Повезло тебе, – улыбаюсь.

– Да, повезло, – задумчиво откликается он.

Потом бросил взгляд на раскрытый альбом и подсел ко мне на скамью, совсем близко, так что наши плечи и колени соприкоснулись.

– Твой любимый, – сказал Олег и посмотрел на меня. Я повернулась к нему и он, неожиданно быстро, как будто, играя, поцеловал меня в губы. Я ждала продолжения, но он отстранился и посмотрел мне в глаза. Потом встал и отошел в сторону печки.

– Я после ярмарки уеду, – вдруг тихо сказал он. – Ребята зовут на стройку, тут не так далеко, проедусь.

– На стройку – механически повторила я. Мне хотелось непринужденно продолжить беседу, сказать что-то нейтральное, легкое, но мысли путались, и я не могла ничего придумать. Только смотрела на него. А он стоял у печки какой-то сникший и тоже молчал.

И тут на меня будто накатило. Ноги стали тяжелыми и кажется приросли к полу, сердце провалилось куда-то.

– Возьми меня с собой, – сказала я. В ушах шумело.

– Нельзя, – ответил он, не оборачиваясь. В голосе его звучала твердость, так что я сразу поняла, что он все уже решил окончательно.

– А как же я? – только и смогла выдавить.

– Ты же понимаешь, ты добрая, чудесная, и ты все понимаешь! – быстро проговорил он. – Что будет с Федором? Да и с нами что будет? Я без кола без двора, перекати поле. И осесть где-то сейчас я не смогу, да и не хочется мне. А тебе дом нужен… Хоть какой-никакой, а