одну из наименее заслуживающих доверия и самых непорядочных администраций президента в истории США, и, должно быть, Ричард Никсон не мог не почуять в Генри родственную душу – в 1969-м он сделал его советником по национальной безопасности. Вскоре Генри Киссинджер был уже государственным секретарем и остался им при Джеральде Форде после публичного унижения Никсона.

Пожалуй, с 1969 до 1977 года Генри Киссинджер был наиболее влиятельной фигурой во внешней политике Соединенных Штатов. Генри официально не имел отношения к началу войны во Вьетнаме, и он на самом деле приложил большие усилия для ее прекращения, когда она стала неэффективной, за что и был удостоен Нобелевской премии мира, несмотря на то что организованное им прекращение огня большей частью успеха не имело – и, как представляется, видимо, у него могли быть намерения, чтоб так оно и было.

В 1974 году, находясь в должности советника по национальной безопасности, Киссинджер руководил работой над Меморандумом-200 по анализу проблем национальной безопасности, и мирным сей документ и (или) план назвать было просто невозможно. Если вы изучите этот уже рассекреченный документ, то обнаружите, что политика лауреата Нобелевской премии мира Киссинджера была какой угодно, но только не мирной. Скорее, она была более холодной и детерминированной потребностью защитить миллиардеров вместе с их богатством, так как конечной целью всегда было глобальное правление сверхбогатых олигархов.

В документе отмечается: «Американской экономике потребуются большие и растущие объемы полезных ископаемых из-за рубежа, особенно из менее развитых стран [см.: В направлении национальной материально-сырьевой политики – исходные данные и вопросы. Национальная комиссия по материально-сырьевой политике, апрель 1972]. Указанный факт обусловливает повышенный интерес США к политической, экономической и социальной стабильности стран-поставщиков. Везде, где перспективы такой стабильности могут быть улучшены ослаблением популяционного пресса через снижение уровней рождаемости, демографическая политика становится актуальной для вопроса обеспечения ресурсами экономических интересов Соединенных Штатов… Расположение известных запасов более качественных руд большинства видов полезных ископаемых благоприятствует повышению зависимости индустриализованных регионов от импорта из менее развитых стран. Настоящие проблемы поставок полезных ископаемых лежат не в плоскости их базовой физической достаточности, а в политико-экономических аспектах доступа к ним, условиях разведки и эксплуатации, распределении доходов между производителями, потребителями и правительствами стран нахождения» [глава III – Минералы и топливо].

После ухода из большой политики Киссинджер стал ученым, политологом и теоретиком. На этой ниве он трудится и в наши дни.

В целом Генри Киссинджер и его политическая философия затронула весь земной шар. Зачастую массовые убийства и подрывная деятельность против демократически избранных правительств становились обычным делом. И хотя Генри Киссинджер больше не является действующим членом официального федерального правительства США, его идея подрывных махинаций в интересах олигархии, продолжающая свое шествие по миру, покрыла его имя весьма сомнительной славой и превратила в синоним зла. Эксплуатация и диверсии на благо олигархии уже давно стоят на вооружении находящихся под влиянием Киссинджера Соединенных Штатов и активно распространяются на весь мир.

Книга «Мировой порядок» (основные тезисы)

Последняя книга Генри Киссинджера «Мировой порядок» – это большое событие, вызывающее оживленную дискуссию. Киссинджер предпринимает попытку показать историю и эволюцию концепции мирового порядка, которая разворачивается в форме вопросов. Мировой порядок, говорит он, это не цельная юридическая система, не следствие строительства и воли ведущих держав, а культурный и историческим артефакт, сформированный характером и опытом определенных людей.

«Не будем лукавить: по-настоящему глобального «мирового порядка» никогда не существовало», – отмечает в начале своего исследования Киссинджер.

Предпосылкой книги является мысль, что мы живем в эпоху беспорядка и хаоса: «В то время как «международное сообщество» сегодня призывается, возможно, более настойчиво, чем в любую другую эру, оно не представляет ясного или согласованного набора целей, методов или пределов… Хаос угрожает бок о бок с беспрецедентной взаимозависимостью». Как следствие, потребность выстроить порядок способна сбалансировать конкурирующие желания народов.

Лучшей отправной точкой для такого строительства, по мнению Киссинджера, является вестфальская система баланса сил, родившаяся в Европе. Европа – пример уникальности политического порядка. Основа политического порядка – плюрализм. При этом как-то не вяжется с плюрализмом вопрос о смене режимов. Генри Киссинджер невольно проговаривается, когда пишет о «смене режима» в XVII веке в Священной Римской империи на примере короля Богемии.

История вестфальской системы для Киссинджера начинается с кардинала Франции Ришелье (1585–1642), который ясно сформулировал доктрину, что «государство было абстрактной и постоянной данностью, существующей в своем собственном праве» и поддерживающей характерные для себя интересы, – государственные соображения.

Базисный договор вестфальского мира говорил, что правители могли установить религию в его стране, но они не будут стремиться навязать свои религиозные принципы другим. Договор отделял внешнюю политику от внутренней, когда государства, становящиеся стандартными блоками европейского порядка, больше не вмешивались во внутренние дела других. «Вестфальская концепция брала разнообразие в качестве своей отправной точки, – пишет Киссинджер, – и включала «разнообразные общества» в «общий поиск порядка». Критически важно, что «вестфальский мир отразил практическую аккомодацию к действительности, а не уникальному моральному замыслу». Вестфальская система – каждому государству необходимо отстаивать свои национальные интересы, прежде всего в мире, где власть является первостепенным фактором.

Любопытны цитаты либеральных мыслителей, отстаивающих демократические ценности, которые приводит Киссинджер.

Александр Поуп: «О формах власти спорить – блажь и грех; тот лучше всех, кто правит лучше всех».

Иммануил Кант: «Демократия, в собственном смысле слова, – неизбежно есть деспотизм».

Жан-Жак Руссо: «Если кто-либо откажется подчиниться общей воле, то его силой принудят быть свободным».

Мнение самого Киссинджера: