имя, и старая фотография, и газетная вырезка: «Убийство хозяина Старой фермы. В пожаре пострадало двое детей. Подозреваемый в поджоге умер, не приходя в сознание», через которую дрожащей рукой, прорывая местами бумагу, выведено: «Не верь!».
Рив махнул головой, прогоняя наваждение, зло прикусил губу.
«Не верь!».
А чему верить? В его прошлом благодаря деду не было ничего верного, незыблемого. Лишь факт собственного рождения Рив не мог подвергнуть сомнению: ведь он был жив. Как легко, как подло его обманули!.. И кто?!. Самый близкий человек.
«Если ты читаешь это письмо, значит, меня нет в живых…»
Какая пошлость!
«Я не хотел, чтобы ты жил с чувством вины».
А что было делать с тем, что сейчас Рив чувствовал себя пустотой, негодным сучком, брошенным ради развлечения в водоворот жизни?
«Здесь координаты друга твоего отца. Когда-то они вместе работали. Тебя назвали его именем».
Спасибо, дедушка, низкий поклон. Хоть что-то. Отправная точка, за которую зацепилось сознание.
4
С похоронами отчима и братьев помогли соседи. Один из них взял Джера к себе в помощники, еще одного из детей покойного усыновили далекие родственники, трое пропали без вести, уехали, оставив младших на станции, этих двоих забрали в интернат. Полиция приходила пару раз к Джеру, расспрашивала о пожаре, но он повторял одно: «Ничего не помню. Очнулся в больнице». Особенно допытывался один, не раз выпивавший с его отчимом, но Джер хорошо знал и его интерес, и подначки, и держался твердо. «Ничего не знаю». Новый опекун, лесничий, лишь щурил глаза и одобрительно кивал головой: «Правильно, брат, и не вспоминай. Кто худое помянет, тому глаз вон». Тем и продержался, отстали все.
5
– Они все сбежали, как будто их и не было. – Может, не хотели вспоминать? – Кто? Дети? Рив нашел бывшего сослуживца отца. – Мари? Целеустремленный был человек, стремительный, инициативный, упрямый только. А тебя звать как? – Рив. Рив-старший на миг потерял дар речи. – Польщен, – смущенно потирая глаз, наконец произнес он. – Не думал… Я ведь тогда не смог его вовремя привезти… Еле выбрались… Но Мари ногу, считай, что потерял. Нам бы тогда нынешнее оборудование, хотя бы рацию мощнее… Да что вспоминать!.. Рив-младший с интересом вслушивался в незамысловатые истории оплывшего легким жирком тезки, удивлялся их архаичности и простоте. – Поговорил с тобой, и снова как молодой. Но чем я могу тебе помочь? – спросил Рив-старший. – Вы знали моего отца. Вот… Он протянул собеседнику потрёпанную газетную вырезку. Рив-старший с недоумением покрутил в руках газетную вырезку. Гнусное обвинение в поджоге и пострадавшие дети никак не вязались с характером Мари. Это было немыслимо. – Я вряд ли могу тебе помочь. После того случая мы с твоим отцом не поддерживали отношений. Он уехал… – Я знаю. Помогите мне найти людей, среди которых он жил. Это на дальней станции. Возможно, есть зацепка. Рив-младший аккуратно вытащил из кармана фотографию. На ней была изображена семья: отец и много-много детей, все разного возраста; старшая, совсем взрослая, стояла, держа на руках малыша. Внизу была неразборчивая подпись. – И вот. Сверху фотографии легла еще одна заметка – две колонки в газете, обрамленные черной камьей. – Семья большая. Кто-то должен был остаться, – задумчиво согласился Рив-старший. – Поищем. Не стоит падать духом. Мы с твоим отцом и не с таким справлялись… – Да я уже нашел одного, да толку…
6
Мать Джера умерла, быстро сгорела, не выдержав характера второго мужа, взявшего ее, как он сам говорил, «из жалости», «чтобы хозяйство не пропадало». Следующая жена отчима терпела долго, периодически гуляя на стороне, но всегда возвращалась, когда у воздыхателей заканчивались деньги или романтическая страсть. Она любила наливочку и могла дать отпор любому мужику. Отчаянная была баба. Отчим терпел ее и отыгрывался на детях, хотя принимал всех. Да разве можно было разобрать?.. А вот с последней женой вышла осечка. Да и то как сказать с женой. Как опекун Брэг взял в дом молоденькую племянницу, сиротку, совсем девчонку, думал: молчать будет, стерпится, слюбиться, тем более податься ей было некуда, да и не первый он был у нее, порченая она была родным братом; а та заупрямилась, ни в какую. Пришлось преподать урок. Остальные в доме его характер знали, уважали.
7
– Замечательный был человек, трудолюбивый, такую семью содержал, – между делом бормотал хозяин местного архива, разбирая бумаги. – И дело на нем все держалось, а вот умер и что? Захирела и ферма, и лесопилка, миру опять же убыток. У кого только рука поднялась дом с детьми поджигать? У пасынка-то до сих пор с головой непорядок, не помнит почти ничего. Да может, оно и к лучшему. Эта старая загадочная история раззадорила Рива-старшего. Как-никак он был причастен к судьбе Мари и теперь этого парнишки, своего тезки, для которого хотелось что-то сделать. Чувствовалось, что парню недоставало отца, какого-то авторитета, не должностного, к которому тело старого геолога уже успело привыкнуть и даже слегка загрузнело, стало заскорузлым от нехватки подвижной жизни, а живого, жизненного, того, который возможен только между не связанными формальными узами людьми. Впрочем, энтузиазм по поводу поисков оказался преждевременным. «Я же говорил, не могли они пропасть бесследно, дети же,» – гордился в начале поисков своей находчивостью Рив-старший, но мертвые не говорят. Выглядеть глупо перед парнем, обратившимся к нему за помощью, не хотелось, тем более в его солидном возрасте, и он предложил: – Давай еще раз поговорим с этим Джером, ведь вспомнил же он что-то.
8
Джер осторожно положил руку на старую, почерневшую от времени доску. Деревянный сарай для инструментов с маленьким окошечком под потолком, разбухшая дверь, которую надо было бы подтесать, крыша, покрытая черной толью. Запертый, маленький домик втягивал в себя воздух, душил, окружая влажным теплом. – Не помните? – недоверчиво поинтересовались гости, обманом заманив его на старое пепелище. – Что, больше не у кого спросить? Могу подсказать адрес. В глазах, на всем исковерканном пламенем лице Джера ярким пятном выпячивался непристойный жест, открыто выражавший его мнение о том, где он видел этих кладоискателей прошлого. – Твой брат не стал с нами разговаривать, закрыл дверь, а я все равно добьюсь правды, – бешено вскричал тот, молодой. Его Джер уже видел. – Мой отец был женат на твоей сводной сестре. Где она? Что с ней случилось? Где моя мать? С момента начала поисков прошло почти полгода, и Рив-младший боялся, что его более опытный и
«Не верь!».
А чему верить? В его прошлом благодаря деду не было ничего верного, незыблемого. Лишь факт собственного рождения Рив не мог подвергнуть сомнению: ведь он был жив. Как легко, как подло его обманули!.. И кто?!. Самый близкий человек.
«Если ты читаешь это письмо, значит, меня нет в живых…»
Какая пошлость!
«Я не хотел, чтобы ты жил с чувством вины».
А что было делать с тем, что сейчас Рив чувствовал себя пустотой, негодным сучком, брошенным ради развлечения в водоворот жизни?
«Здесь координаты друга твоего отца. Когда-то они вместе работали. Тебя назвали его именем».
Спасибо, дедушка, низкий поклон. Хоть что-то. Отправная точка, за которую зацепилось сознание.
4
С похоронами отчима и братьев помогли соседи. Один из них взял Джера к себе в помощники, еще одного из детей покойного усыновили далекие родственники, трое пропали без вести, уехали, оставив младших на станции, этих двоих забрали в интернат. Полиция приходила пару раз к Джеру, расспрашивала о пожаре, но он повторял одно: «Ничего не помню. Очнулся в больнице». Особенно допытывался один, не раз выпивавший с его отчимом, но Джер хорошо знал и его интерес, и подначки, и держался твердо. «Ничего не знаю». Новый опекун, лесничий, лишь щурил глаза и одобрительно кивал головой: «Правильно, брат, и не вспоминай. Кто худое помянет, тому глаз вон». Тем и продержался, отстали все.
5
– Они все сбежали, как будто их и не было. – Может, не хотели вспоминать? – Кто? Дети? Рив нашел бывшего сослуживца отца. – Мари? Целеустремленный был человек, стремительный, инициативный, упрямый только. А тебя звать как? – Рив. Рив-старший на миг потерял дар речи. – Польщен, – смущенно потирая глаз, наконец произнес он. – Не думал… Я ведь тогда не смог его вовремя привезти… Еле выбрались… Но Мари ногу, считай, что потерял. Нам бы тогда нынешнее оборудование, хотя бы рацию мощнее… Да что вспоминать!.. Рив-младший с интересом вслушивался в незамысловатые истории оплывшего легким жирком тезки, удивлялся их архаичности и простоте. – Поговорил с тобой, и снова как молодой. Но чем я могу тебе помочь? – спросил Рив-старший. – Вы знали моего отца. Вот… Он протянул собеседнику потрёпанную газетную вырезку. Рив-старший с недоумением покрутил в руках газетную вырезку. Гнусное обвинение в поджоге и пострадавшие дети никак не вязались с характером Мари. Это было немыслимо. – Я вряд ли могу тебе помочь. После того случая мы с твоим отцом не поддерживали отношений. Он уехал… – Я знаю. Помогите мне найти людей, среди которых он жил. Это на дальней станции. Возможно, есть зацепка. Рив-младший аккуратно вытащил из кармана фотографию. На ней была изображена семья: отец и много-много детей, все разного возраста; старшая, совсем взрослая, стояла, держа на руках малыша. Внизу была неразборчивая подпись. – И вот. Сверху фотографии легла еще одна заметка – две колонки в газете, обрамленные черной камьей. – Семья большая. Кто-то должен был остаться, – задумчиво согласился Рив-старший. – Поищем. Не стоит падать духом. Мы с твоим отцом и не с таким справлялись… – Да я уже нашел одного, да толку…
6
Мать Джера умерла, быстро сгорела, не выдержав характера второго мужа, взявшего ее, как он сам говорил, «из жалости», «чтобы хозяйство не пропадало». Следующая жена отчима терпела долго, периодически гуляя на стороне, но всегда возвращалась, когда у воздыхателей заканчивались деньги или романтическая страсть. Она любила наливочку и могла дать отпор любому мужику. Отчаянная была баба. Отчим терпел ее и отыгрывался на детях, хотя принимал всех. Да разве можно было разобрать?.. А вот с последней женой вышла осечка. Да и то как сказать с женой. Как опекун Брэг взял в дом молоденькую племянницу, сиротку, совсем девчонку, думал: молчать будет, стерпится, слюбиться, тем более податься ей было некуда, да и не первый он был у нее, порченая она была родным братом; а та заупрямилась, ни в какую. Пришлось преподать урок. Остальные в доме его характер знали, уважали.
7
– Замечательный был человек, трудолюбивый, такую семью содержал, – между делом бормотал хозяин местного архива, разбирая бумаги. – И дело на нем все держалось, а вот умер и что? Захирела и ферма, и лесопилка, миру опять же убыток. У кого только рука поднялась дом с детьми поджигать? У пасынка-то до сих пор с головой непорядок, не помнит почти ничего. Да может, оно и к лучшему. Эта старая загадочная история раззадорила Рива-старшего. Как-никак он был причастен к судьбе Мари и теперь этого парнишки, своего тезки, для которого хотелось что-то сделать. Чувствовалось, что парню недоставало отца, какого-то авторитета, не должностного, к которому тело старого геолога уже успело привыкнуть и даже слегка загрузнело, стало заскорузлым от нехватки подвижной жизни, а живого, жизненного, того, который возможен только между не связанными формальными узами людьми. Впрочем, энтузиазм по поводу поисков оказался преждевременным. «Я же говорил, не могли они пропасть бесследно, дети же,» – гордился в начале поисков своей находчивостью Рив-старший, но мертвые не говорят. Выглядеть глупо перед парнем, обратившимся к нему за помощью, не хотелось, тем более в его солидном возрасте, и он предложил: – Давай еще раз поговорим с этим Джером, ведь вспомнил же он что-то.
8
Джер осторожно положил руку на старую, почерневшую от времени доску. Деревянный сарай для инструментов с маленьким окошечком под потолком, разбухшая дверь, которую надо было бы подтесать, крыша, покрытая черной толью. Запертый, маленький домик втягивал в себя воздух, душил, окружая влажным теплом. – Не помните? – недоверчиво поинтересовались гости, обманом заманив его на старое пепелище. – Что, больше не у кого спросить? Могу подсказать адрес. В глазах, на всем исковерканном пламенем лице Джера ярким пятном выпячивался непристойный жест, открыто выражавший его мнение о том, где он видел этих кладоискателей прошлого. – Твой брат не стал с нами разговаривать, закрыл дверь, а я все равно добьюсь правды, – бешено вскричал тот, молодой. Его Джер уже видел. – Мой отец был женат на твоей сводной сестре. Где она? Что с ней случилось? Где моя мать? С момента начала поисков прошло почти полгода, и Рив-младший боялся, что его более опытный и