десятков невинных, которых культисты определили для этой «великой» миссии в качестве забойного скота.

Собственно, сама история меча Крови была достаточно прозаична и походила на истории о создании ракет ФАУ-2. Последний аргумент, последняя попытка создать ультимативное оружие, которое перевернет ситуацию с ног на голову и поможет побороть самого бога. Воспользоваться культ Крови мечом не успел — актуальные записи о нем обрываются, а дальше идут более поздние приписки, которые уже касаются ментальной магии и потенциала оружия для менталистов. Видимо, Пал успел истребить этих мясников раньше, чем они смогли дать бой самому богу Войны и Солнца.

Но сам факт того, что меч, который пришел на мой порог вместе с Рисанриэль и Нагалем был настолько могущественным — меня немного пугал. Хотя механика его работы была для меня интуитивно понятна. Как посох являлся рычагом, который увеличивал мои ментальные возможности, а перчатка Пала — давала огромный «кредит» божественных сил бога Войны, так и меч Крови был способен преобразовывать любые энергии, которыми оперировал человек. Если это был простой смертный, то шло преобразование кинетической энергии, обычный маг — силы стихии, менталист — силы магии бездны. А напитка меча кровью позволит творить совершенно дикие вещи, которые выходят за границы разумного.

Именно эти границы мне и пришлось прощупать во время штурма столицы.

Сражение за Пите очень напоминало мне битву за порт Миллер, с единственным отличием — мы не выводили войска за городские стены, а принимали бой сразу от укреплений. Слишком мало обученных бойцов было у Сании, регулярная королевская армия, один из отрядов которой стоял на границе с Паринией, был еще на марше и просто физически не мог успеть к сражению. Так что основной силой стало три сотни гвардейцев, которые в полном составе перешли под командование Сании Фотен, а также полсотни бойцов ее брата, принца Арвана. Остальное — гарнизоны прибрежных фортов, которые наполовину состояли из обслуживающего персонала баллист и арбалетчиков, да городское ополчение, что мы собрали из стражи, крепких мужчин и магов, перешедших на сторону престола.

По прикидкам Лу герцоги успели собрать почти восемь тысяч бойцов — по тысяче постоянной дружины, плюс запасники и наемники. Ополченцев герцоги в поход не брали, потому что у них могли появиться ненужные вопросы, так что на штурм столицы взяли только профессионалов и тех, кто продавал свой меч за звонкую монету.

Мы же смогли наскрести не более полутора тысяч человек, плюс перетащить две баллисты — с этим нам очень помогли свободные маги земли, которые следили за тем, чтобы конструкции не развалились под собственным весом, бесконечно укрепляя железные и деревянные узлы своим колдовством.

Силы были чудовищно неравны, если не прибегать к моим способностям. Я это понимал еще тогда, в спальне, когда думал о бренности бытия, уткнувшись носом в грудь своей богини-жены.

Все пошло наперекосяк с самого утра, когда от армии герцогов отделился крупный отряд в пять-шесть сотен бойцов и двинулся в сторону побережья. Значит, они будут искать возможность переправиться в бухту и атаковать город со стороны порта. Мятежники не могли не знать, насколько мы стеснены в людском ресурсе, так что нас будут нещадно растягивать. Баллисты были не особо эффективны против маленьких рыбацких лодок и шлюпок, так что часть магов воды и воздуха пришлось срочно снимать со стен и отправлять в западный форт, мимо которого будут идти десантные суденышки. В итоге мы потеряли почти треть магического потенциала еще до того, как основная масса атакующих пошла на штурм.

Как только солдаты и наемники подошли к стенам на расстояние выстрела, я понял, насколько слабы были обычные маги на фоне своих коллег боевого профиля, которых готовили в Шаринском Княжестве. Колдуны отреагировали на первый залп лучников и арбалетчиков, и начали беспорядочно сыпать заклинаниями. Почти все — проходили либо над головами атакующих, либо растворялись в воздухе, так и не достигнув цели.

Десятники и сотники, которых назначили из числа гвардейцев, срывали глотки в попытке организовать эту бессистемную стрельбу и обеспечить залповый прицельный огонь. У кого-то получалось, но большинство не справлялись: только наведя порядок на части вверенного участка стены надо было начинать все сначала, просто потому что очередной молодой магик сплел свой огненный шар или ледяную стрелу быстрее, чем следовало.

Прямо сейчас обороной города командовал командир королевской гвардии, барон Пренор. Это был высокий мужчина лет пятидесяти, который всю свою жизнь положил на служение роду Фотенов. Приняли его на службу еще при батюшке нынешнего короля — в гвардию Сандера Четвертого. Пренор не спеша делал карьеру в гвардии. Сначала командир четверки, потом — десятник, позже — один из трех сотников гвардии. Эту должность он получил после штурма Пите в войне с Паринией. Временно, когда два из трех сотников и командир гвардии погибли во время обороны города. Но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное, так что после героического сражения в Миллере Пренор получил не только постоянную должность гвардейского сотника Его Величества, но и титул барона вместе с небольшим наделом земли недалеко от столицы, переведя свой род из категории наследных безземельных дворян, в наследных баронов-землевладельцев. Впрочем, службу Пренор не оставил, сбросил управление владением на младшего брата, и продолжил служить молодому тогда еще королю. И, в итоге, последние три года он был командиром гвардии — самым уважаемым солдатом государства. И сейчас рядом с Санией, которая была одета боевой доспех, на стене недалеко от западных ворот, стоял этот уже седой, но еще очень крепкий мужчина в форменном нагруднике королевской гвардии. Единственное, что отличало Пренора от других гвардейцев — золотой контур змея Фотенов на спине его куртки и чуть более богатая отделка доспеха и меча.

— Барон, что думаете? — спросил я прямо у Пренора, который сейчас оценивающе смотрел на таран, что тащили под прикрытием специальных щитов члены штурмовой команды противника.

— Думаю, что Пите обойдется им очень дорого, — ответил командир и тут же выкрикнул несколько команд для посыльных — передать сотникам и десятникам на местах, чтобы готовились сбрасывать лестницы и лить масло.

Сания, которая была сейчас от напряжения бледная, как полотно, только крепче сжала свое копье. Как посчитала королева, ее присутствие на стене будет обязательным, во всяком случае — в начале битвы. Она не только Фотен, но дочь Ламхитана, а южане