вдруг за спиной раскатистый бас.

Противник тут же ослабил хватку.

— А ну встать!

Голос был жестким, привыкшим отдавать приказы.

Противник отпустил меня, поднялся.

— Что тут происходит?!

Я глянул на гостя. Этот был тот самый пожилой статный мужчина, нарисованный с мобильником в руке на картине.

Правда сейчас вместо сюртука на нем был темный бархатный пиджак, вместо телефона — черная лакированная трость.

— Мы… просто тренируемся, — сквозь зубы ответил нападавший, презрительно глянув на меня и поспешно запахивая порванную рубаху.

— Тренируетесь? Для этого есть другие комнаты, специально предназначенные для этого! К тому же я распорядился, чтобы никто, кроме врачей и лекарей, не беспокоил Максима. Почему нарушил мой указ?

— Я не знал, — совсем поник тот, кого назвали Олегом.

— Не знал он! А ну живо отсюда. Сегодня назначаю тебе три часа дополнительных тренировок!

— Но я…

— Четыре!

— Есть, — буркнул тот и понуро вышел из комнаты.

— А ты почему до сих пор голый? — обратился ко мне вошедший.

— Я… не успел одеться, — заикаясь ответил я.

Лихорадочным взглядом выхватив возле кровати небольшую тумбочку с одеждой на ней, я шмыгнул туда и живо переоделся.

— Тотем рода надень, — хмуро произнес вошедший.

Я растерялся. Начал смотреть по сторонам, увидел на столе небольшой значок с изображением головы беркута. Это он про эту штуковину?

Взяв значок, быстро нацепил на грудь.

Вошедший удовлетворенно кивнул, немного успокоившись, спросил:

— Как себя чувствуешь?

— Нормально, — ответил я.

В комнату вошел Нианзу. Завидев мужчину, китаец едва не бросился тому в ноги, низко, почти до самого пола, поклонился, пролепетал:

— Господин Вяземский!

— Как себя чувствует мой сын? — спросил Вяземский, глянув на китайца.

— Общее состояние удовлетворительное. Наблюдается частичная амнезия.

— Амнезия?

— Верно. Его светлость пока не помнит своего имени и не всех узнает.

Мужчина нахмурился, повернулся ко мне.

— А меня помнишь?

— Вы — мой отец? — острожное спросил я.

— Верно!

Мужчина потрепал меня по плечу. Рука его оказалась словно каменной.

— Ну отдыхай. Я просто зашел тебя проведать. Ты мне все-таки жизнь спас.

— Не только, — мягко поправил Нианзу.

Вяземский лениво обернулся.

— Не только жизнь спас, но и открыл атрибут! — с какой-то важной гордостью добавил китаец.

Кустистые брови Вяземского взметнулись вверх.

— Обряд Первой Крови прошел успешно, — пояснил китаец и увидев вопросительный взгляд отца, торопливо пояснил: — Мне удалось прочитать остаточное свечение.

— Неужели? — почти шёпотом произнес Вяземский, вдруг задрожав то ли от страха, то ли еще от какого-то сильного чувства. Лицо его переменилось, стало бледным, кадык заходил вверх-вниз. — Оно было? Я просто… не видел.

— Тяжело что-то рассмотреть когда в вас кидают бомбу! — улыбнулся китаец, и тут же, поняв, что перешел границы дозволенного слуге, выдохнул: — Простите.

— Говори.

— Осмелюсь показать вам фотографию, которую я сделал сразу после… к-хм, инцидента.

Китаец достал из кармана сотовый телефон, тонкими белыми пальцами что-то быстро там потыкал и протянул гаджет отцу. Вяземский не потрудился его взять, глянул так.

— И что это? — медленно поворачивая головой то так, то эдак, разглядывая расплывчатую фотографию, спросил отец.

— Посмотрите: отчетливо видна руна «Эйвус» — вот тут, и здесь — переплетение с руной «Хагаль» по нижней линии.

— Первая — это «дар». А вторая… — Вяземский задумался, силясь вспомнить.

— «Смерть», ваша светлость.

— «Смерть»? — отец нахмурился еще сильнее. — И что значит этот атрибут?

— Очень редкое сочетание. Пришлось, признаться, изрядно повозиться в архивах, чтобы найти нужное значение. «Дар» в данном значении также может трактоваться, как «редкость», «избранность», «исключительность» — об этом нам говорит вот эта графема. А вот здесь…

— Давай ближе к делу! — не вытерпел Вяземский.

— «Фаворит смерти», — потупив взор, произнес китаец.

— «Фаворит смерти»? Что это значит?

— Очень редкий атрибут. Множество веков его никто его не получал. Почти позабытый атрибут. Но в Хрониках все же кое-какие упоминания имеются.

— И что он дает, этот атрибут? — оживился отец.

Нианзу мялся, не смея сказать важное.

— Говори же! — рявкнул Вяземский.

— Он притягивает смерть, — понизив голос, ответил китаец. — Парень — магнит для смерти.

— Притягивает смерть? Как это?

Маг пожал плечами.

— Сложно объяснить, в Хрониках об этом скудно написано. Говорится лишь, что того, кто обладает данным атрибутом, желательно… к-хм, отстранить от Дома.

— Что?! — прорычал отец.

— Успокойтесь. — Нианзу заметно занервничал. — Это не мои слова, я лишь говорю о том, что читал. Атрибут «Фаворит смерти», как я уже говорил, притягивает смерть и известны случаи, когда после открытия данного атрибута практически весь Род умирал в очень короткий срок.

Отец задумался, посмотрел на меня.

— Чушь какая-то, ей-богу! — нервно улыбнулся он и взлохматил мне голову.

Китаец лишь пожал плечами.

— В любом случае нужно будет объявить об открытии атрибута на Званом ужине, куда будут приглашены…

— Помню, — хмуро оборвал отец. — То, что пишут Хроники, для меня не приказ. Найду хороших магов — пусть разбираются. Еще увидишь — такой атрибут будет на зависть всем!

На фразе «хорошие маги» Нианзу заметно скорчился, поджал и без того тонкие губы, но ничего не сказал.

— Подумать только — открыл атрибут! — начал восхищаться Вяземский, глядя на меня. — Впервые за столько лет… Теперь наш род… покажет всем! Эх, Максимка, молодец! Молодец, сынишка!

Вяземский обернулся к Нианзу.

— Кто еще знает про открытие?

— Никто, ваше сиятельство. Только вы.

— Вот и хорошо. Не болтай больше никому. Понял?

— Конечно.

— Если узнаю, что проболтался…

Вяземский сжал кулаки и китаец побледнел.

— Конечно же нет! Как я могу осмелиться нарушить приказ? Я буду нем как рыба!

— Хорошо, — кивнул отец. — Теперь иди. Хочу с сыном наедине поговорить.

Китаец поспешно выскользнул из комнаты.

— Отец, — дрожащим голосом произнес я. — Я не совсем еще отошел от… инцидента, не все еще вспомнил…

Мне гложили противоречивые чувства. С одной стороны необходимо было признаться ему о том, кто я есть на самом деле. Я не его сын, а попаданец в тело, совсем из другого мира. С другой же стороны появился такой соблазн насладиться новой жизнью, которая, как я успел понять, была вполне