клиентскую базу, учусь делать рекламные рассылки…

– Натка, это точно – ты? Я не чужую девицу поймал и мучаю? Ты же мечтала…

– Я помню, о чем я мечтала. – Голос Наташи был очень ровным. – Но мы не дети и живем в реальной жизни. Как говорит моя тетка…

– К дьяволу тетку. Гляди мне в глаза. Честно отвечай на один-единственный вопрос. Тебе нравится твоя нынешняя жизнь?

«Ответь “да”», – приказала себе Наташа. И уверенно произнесла:

– Нет.

– Вот и славно, – разом успокоился Мишка. – Завтра уволишься в своем «Гамадриле». Поедешь со мной на Блестянку.

– Не в «Гамадриле», а в «Мадригале». Это солидная фирма, она закупает…

– Вот и прекрасно, что солидная. Значит, не рухнет из-за твоего увольнения.

– Миша, а если меня не возьмут в экспедицию?

– Кто не возьмет? Егорыч не возьмет? Да он же говорил, что ты талант! Вот я ему сейчас позвоню…

– Сумасшедший, убери телефон, ночь уже! Завтра позвонишь!

– А правда, ночь… Ты к метро шла?.. Ну так бежим скорее, пока его не закрыли!

* * *

Агафья привычно и ловко смазывала царапины на руках зеленкой.

Чтобы промыть Баюнычу глаза, его пришлось замотать в старую кофту. Не любит он, когда в глаза лезут, хотя бы и с лекарством. Враз дичает и звереет, не хуже манула. Или даже леопарда.

А сейчас обиделся, удалился на кухню. Ничего, отойдет. Он к Агафье добрый. Грубит иногда, так это не со зла… Учит ведь чародейству.

Агаша улыбнулась, глянула на разрисованные в зеленую полоску руки, убрала пузырек в аптечку.

Наука наукой, чародейство чародейством, а любила она вот такие простые минуты, когда она – хозяйка, а Баюныч – старенький кот, о котором надо заботиться, любить, лечить, гладить и за ухом чесать.

Как же, наверное, будет здорово, когда у нее, Агаши, на коленях заснет крохотный полосатый Котофеюшка, уставший от игр с плюшевой мышкой и от занятий по вербальной магии. Смешной милый малыш…

Рука Агафьи сделала по воздуху движение, словно гладила кого-то…

* * *

Усталость накатила на Наташу в полупустом вагоне метро – и сразила наповал. Девушка разом заснула, положив голову на плечо сидевшему рядом Михаилу. Парень боялся пошевелиться, чтобы ее не разбудить, и только время от времени, скосив глаза, проверял: тут ли драгоценная находка, не померещилась ли ему?

А Наташе снился пристальный, словно издали оберегающий, желто-зеленый взгляд старого полосатого кота.