реальность.

С нашим браком покончено. Он умер. Сегодня был забит последний гвоздь в его гроб.

Первым делом утром, после того как отвести детей в школу, я встречусь с адвокатом по разводам. Я не могу так продолжать. Это не жизнь, это просто… существование.

И мне это надоело.

Маршалл уехал на несколько недель по делам. Он отсутствовал чаще, чем был дома. С тех пор, как шесть лет назад родился наш первый ребенок, Адам, он находил все больше и больше причин оставлять нас.

Всегда был какой-нибудь клиент на другом побережье, который нуждался в его помощи. Или какая-нибудь корпорация на севере, которая должна перенять его опыт, иначе они потеряют миллионы на... чем-то...

Забавно, но даже после почти восьми лет брака я до сих пор не знаю, какая у него должность или профессия. Каждый раз, когда спрашиваю его об этом, он просто отмахивается от меня, ссылаясь на то, что у него нет времени объяснять или на то, что я все равно не пойму.

Как будто я какая-то идиотка.

Если бы я была идиоткой, то не знала бы обо всех женщинах, с которыми он встречается. Знаю, что это одна из причин, по которой он уезжает. У него в каждом городе есть девушка.

И все же, он даже не прикасается ко мне, хотя я всем своим поведением демонстрирую, что хочу его.

Вздыхаю, глядя на красную ночную сорочку, которую купила в «Victoria’s Secret», и натягиваю одеяло, чтобы прикрыть грудь.

Он не коснулся меня даже тогда, когда я постаралась для него принарядиться.

Внезапно мои глаза наполняются слезами, а в носу начинает щипать. Я смаргиваю их и делаю глубокий вдох. Подняв глаза, сосредотачиваю взгляд на потолке.

Это не должно причинять боль, черт подери. Это не плохо, это хорошо.

Это… свобода.

Мне больше не нужно притворяться, что это настоящий брак. Больше никаких появлений на Facebook. Больше никаких извинений за него перед моей семьей и друзьями.

Больше никаких попыток объяснить детям, что папа сожалеет, но ему снова пришлось пропустить их день рождения.

Это новый старт, новое начало.

Я уже много лет все делаю сама. Развод ничего не изменит.

Маршалл внезапно громко пукает и переворачивается.

В воздухе распространяется вонь, и я подавляю желание закрыть рот рукой.

Фу-у, он такая свинья.

 Глава 2

Лили

Не знаю, что меня разбудило. Возможно, включение света.

— Какого хрена? — недовольно ворчит Маршалл.

Тихий, зловещий голос произносит:

— Привет, Маршалл. Я не помешал?

Даже под теплым одеялом от этого голоса у меня по спине пробегает холодок, и я, дрожа, открываю глаза.

Сначала свет кажется слишком резким для моих глаз, и мне приходится несколько раз моргнуть, прежде чем странный мужчина, стоящий в нашей спальне, окажется в фокусе.

Наверное это сон, убеждаю я себя и зажмуриваюсь. Открыв глаза снова, я все равно не могу поверить в происходящее.

Этот человек не может быть настоящим.

Стоящий в центре моей спальни мужчина, окружен ореолом света, исходящим от лампы. Кажется, что свет любит его, цепляется за него. Он выглядит таким сияющим и таким завораживающим, что кажется ангелом.

— Какого хрена ты делаешь в моем доме? Ты не можешь просто прийти сюда... — бормочет Маршалл. Он сгребает одеяло мясистыми кулаками, раскрывая меня, и натягивает его на свою волосатую грудь.

Я ахаю, когда прохладный воздух встречается с моей грудью, и этот звук привлекает внимание незнакомца, выглядящего ангелом. Он обращает на меня свои ледяные голубые глаза, и я совершенно ошеломлена, когда наши взгляды встречаются.

Просто от взгляда я чувствую себя привязанной к нему.

Попавшей в ловушку.

Застывшей.

Беспомощной.

Он так прекрасен, что на него больно смотреть. Его красота такая сильная, такая глубокая – это все равно, что окунуться в музыкальное произведение, которое волнует тебя и одновременно смотреть на солнце.

Слезы застилают мои глаза, а кожа начинает покалывать, когда я покрываюсь мурашками.

Его лицо – это сочетание черт настолько совершенных, что теперь, когда я видела их, боюсь, что всех остальных мужчин всегда буду невольно сравнивать с ним.

Точеные скулы, полные розовые губы. Волевой подбородок и прямой нос. Его волосы, настолько светлые, что кажутся практически белоснежными, убраны со лба назад.

Кажется, будто проходит вечность, пока мы смотрим друг на друга через спальню, а затем он отрывает свой взгляд только для того, чтобы скользнуть им вниз по моему телу, загораясь от вида бледных выпуклостей моей груди.

Над вырезом моего лифа расползается румянец. Я не голая, но в этой маленькой кружевной ночной сорочке чувствую себя таковой.

Я хватаю одеяло, пытаясь прикрыться, но Маршалл с криком тянет его назад. Он неодобрительно смотрит на меня, но я дарю ему свой самый холодный взгляд и практически бросаю ему вызов осмелиться и попытаться вернуть одеяло.

К черту его, никому нет дела до его волосатой мужской груди.

Незнакомец наблюдает за нашей маленькой борьбой и его губы изгибаются в улыбке.

Маршалл, наконец, отказывается от попыток вырвать у меня одеяло и вместо этого решает украсть мою подушку. Вцепившись в нее, он прикрывает ею свою грудь, и, напыжившись, говорит:

— Если ты сейчас уйдешь, Люцифер, я забуду этот инцидент.

Люцифер? Это имя незнакомца? Как странно и нелепо. Но я уверена, что слышала это имя раньше, в новостях или газетах...

Глаза незнакомца вспыхивают, и улыбка исчезает с его губ. Позади него колышутся две темные тени, и я задерживаю вдох, когда понимаю, что эти две тени – двое других мужчин.

Что, черт возьми, происходит? Кто эти люди и почему они в моей спальне? Я поворачиваюсь к Маршаллу и смотрю, как он беспокойно ерзает.

Что натворил Маршалл?

— Ты забудешь, что это когда-либо происходило? — холодно спрашивает Люцифер, угрожающе сузив глаза. — Точно так же, как ты забыл вернуть пять миллионов долларов, которые мне должен?

Вся краска мгновенно сходит с лица Маршалла, и его глаза начинают бегать по сторонам, словно он пытается придумать план побега.

— Я уже все отдал. Если тебе нужны деньги говори с Шоном.

— Шон мертв.

Я смотрю, как рот Маршалла открывается, затем закрывается, затем снова открывается. Он что-то бессвязно бормочет, задыхаясь словно рыба, выброшенная из воды, и его лицо начинает синеть от недостатка кислорода.

Не могу поверить, что Маршалл занял пять миллионов долларов. Для чего ему нужны были такие деньгами? Я точно знаю, что не видела из них ни копейки.

— Я отдал деньги Шону, — выдавливает,