Дин Лейпек Homo&Sapiens

Когда-то, в незапамятные времена (а может, и в те времена, до которых нам с вами еще предстоит дожить) жило существо по имени Хомо. Существо это было мужеского пола, обладало густой растительностью, сильно смахивающей на шерсть, объяснялось с соплеменниками с помощью нечленораздельных звуков и не имело хвоста лишь по чистой случайности — в общем, чертовски напоминало наших предков, которым мы обязаны своим двуногим и разумным существованием. И вот однажды, теплым весенним днем, одним из тех дней, когда на солнце уже нестерпимо жарко, а в тени еще промозгло и сыро, Хомо отбился от своего племени.

Нет-нет, он не потерялся, и вовсе не отстал, а намеренно, и, может быть, даже осознанно отбился, ибо в нем от рождения жил некий дух противоречия, и Хомо просто-напросто надоели его неугомонные и весьма многочисленные соплеменники. Он знал, куда они идут, знал, зачем они идут, и надеялся догнать племя к вечеру следующего дня. Пока же Хомо просто наслаждался солнцем, пением птиц, журчанием бегущей воды и запахом прелой листвы — словом, всем тем, что можно увидеть и услышать в лесу в это время года. Вряд ли можно считать, что у существа, не знающего речи, может быть душа поэта, однако нельзя не заметить, что Хомо всегда инстинктивно тянуло ко всему прекрасному и необычному. Вот и сейчас, вдыхая свежий воздух, наполненный звуками и запахами, он чувствовал, как идти становится легче, как его широкая грудь наполняется весной, жизнью…

Странный запах заставил Хомо насторожиться. Еще через несколько мгновений к запаху прибавились звуки, шорох листьев под чьими-то ногами… Хомо бесшумно скрылся в ближайших зарослях и стал наблюдать за тропой. Запах становился все сильнее, и вместе с тем нервы Хомо приходили в крайнее напряжение.

Неизвестное существо вышло из-за деревьев и нерешительно остановилось неподалеку от зарослей. Оно чем-то напоминало Хомо его соплеменниц, и он догадывался, что существо, скорее всего, противоположного пола, но в то же время он был совершенно уверен, что это существо неизвестного ему вида. Оно было высоким, с тонкими руками и ногами (и как на них можно ходить?..) и с совершенно гладкой кожей, не считая густой русой гривы на голове и некого подобия плотной паутины, которым было окутано его туловище. Хомо весь сжался. Инстинкты подсказывали, что хорошего потомства это существо не даст, оно было слишком слабым на вид, и все же… Хомо стремительно выпрыгнул на тропинку из зарослей. Существо взвизгнуло, отпрянуло назад и упало на землю. Хомо подошел поближе. Существо в ужасе смотрело на него. Хомо остолбенел.

Глаза у существа были огромными и серыми.

Хомо стоял в нерешительности, существо лежало. Наконец оно немного пришло в себя, отползло в сторону и село, не спуская с Хомо удивительных глаз. Он не мог шелохнуться. Существо явно не представляло никакой опасности, у него не было ни когтей, ни зубов, ни, по всей вероятности, жала, но что-то настораживало Хомо. Больше всего ему сейчас хотелось развернуться и убежать.

Существо судорожно вздохнуло.

— Боже мой…

Хомо вздрогнул. Звуки, которое издало существо, чем-то отдаленно напоминало те «О», «Ы» или «Угук», которыми пользовались он и его соплеменники, дабы понять друг друга, но в тоже время они были неизмеримо прекраснее, они напоминали одновременно и пение птиц, и рычание льва, и лай дикой собаки, и жужжание пчел… А ведь мы помним, что Хомо всегда тянуло к прекрасному.

— Кто ты? Живое воплощение теории Дарвина?

— Ы?

Хомо уловил вопросительную интонацию в голосе существа, но понять его, увы, не смог. Он неуверенно сделал шаг вперед.

— Нет-нет-нет! Не подходи! — существо в испуге замахало руками. Хомо остановился, по-прежнему безуспешно пытаясь понять собственные инстинкты, а заодно и инстинкты существа.

— We need some space between us, — существо слегка улыбнулось.

Хомо расцвел. Улыбка в его племени была одним из немногих способов выразить симпатию, и сейчас, увидев, как существо улыбается, он совершенно успокоился. Хомо еще ни разу не видел, чтобы враг улыбался перед нападением. Не скалился, а именно улыбался.

— Ага, так ты англичанин! OK, who are you?

— Ы?..

Улыбка исчезла с губ существа.

— Если и англичанин, то очень тупой… Ты вообще говорить умеешь?

— Ыыы?..

Хомо никак не мог понять, чего от него хотят. Существо явно чего-то требовало, но чего? Может, ему надо помочь подняться? Хомо снова подался вперед.

— Не подходи! — существо стремительно вскочило на свои тонкие ножки.

И тут Хомо испугался окончательно. Голос существа, его глаза, запах, повадки — все это было слишком большим стрессом для бедного Хомо, неподготовленного к таким неожиданным встречам на лесных тропинках. Издав крик то ли ужаса, то ли боли, он убежал прочь от странного и страшного существа, оставив его в полнейшей растерянности.

До поздних сумерек Хомо скитался по лесу, причем довольно бестолково. Серые глаза, голос — они преследовали его, и он испуганно озирался по сторонам, бежал до изнеможения, падал на холодную землю и долго смотрел в чистое, взволнованное весеннее небо, по которому летели рваные, беспокойные облака. Кровь стучала в голове, во всем теле, гнала вперед, вперед… И наконец пригнала его к тому месту, где устроилось на ночлег странное существо.

Надо заметить, что за свою жизнь Хомо успел повидать многое — пожары, засухи, наводнения, мор, голод. На его памяти умерли десятки его соплеменников и десятки появились на свет. Он сотни раз выходил на охоту, не единожды самолично добивал раненого зверя… словом, у Хомо был уже немалый жизненный опыт. А жизненный опыт, кроме всего прочего, учит нас двум вещам — во-первых, случиться может все, что угодно, а во-вторых, ничего нового случиться уже не может. И до этого дня с Хомо не случалось ничего, что выходило бы за рамки его понимания. Он ел, спал, охотился, боролся за место вожака племени… Он жил, как жил. Жил, пока не случилось это злосчастное «сегодня», и весь знакомый Хомо мир перевернулся с ног на голову, и, по всей видимости, не собирался возвращаться на место.

Существо мирно спало. Грудь слегка вздымалась, дыхание было тихим и спокойным. Хомо очень осторожно, практически бесшумно подошел поближе и сел рядом. Когда племя во время долгих переходов останавливалось на ночлег в незнакомом месте, всегда кто-нибудь оставался поддерживать огонь и высматривать в темноте хищников. Существо, лежащие на мягком мху, было совершенно беззащитно, и, хотя у Хомо не было огня, который он мог поддерживать, его зоркие глаза и чуткий слух помогали ему заметить малейшие движение в темном лесу. Он остался