- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (7) »
казалось, к каждой ноге привязано по пуду. Глаза слипались. Так бы и упал грудью на эту твердую землю и прямо в мокрой одежде заснул...
— Отпусти, я сам, — вырвал руку Ваня. — В детском садике и то никого за руку не держал.
Элла взглянула на него и прикрыла рот ладошкой, чтобы не рассмеяться.
— Ты чего? — подозрительно спросил Ваня.
— У тебя окунь в ухе!
Ваня машинально поднял руку и пощупал ухо.
— Смешной ты... — громко рассмеялась девчонка.
К вечеру лодку прибило к берегу. Она так и вылезла на прибрежный песок днищем кверху. Какой-то противный моллюск уже прилепился к доске. Обрадованный Ваня обошел весь берег в надежде найти и весла, но, кроме бревен, ничего не увидел. Отец Эллы бродил по берегу в высоких резиновых сапогах, сталкивал бревна багром снова в воду и там связывал просмоленными канатами в плоты. Ваня обсушился у печки. Пришлось все снимать с себя, отжимать и развешивать. Элла специально веревку протянула от стены до стены. Сделанная из железной бочки печка топилась жарко, и часа через полтора все высохло, даже сапоги. За окном завывал ветер, шумело озеро, в стекла хлестко ударяли крупные дождевые капли, скрипели, раскачиваясь, деревья, а в избушке тепло и сухо. Пахнет свежим хлебом, вяленой рыбой и березовым веником. Ваню разморило и с новой силой стало клонить в сон. Он клюнул и чуть не обжег нос о трубу. Взяв с топчана старенькое одеяло, завернулся в него и, прислонившись спиной к ящику с канатом, сразу же провалился в тяжелый, глубокий сон. Разбудила Элла. Пока Ваня сушился, она помогала отцу вязать бревна, а теперь вот пришла проведать. Молча поставила на стол котелок с застывшей, как холодец, ухой, нарезала хлеб, положила деревянную ложку и головку чесноку. — Не обессудь, — насмешливо заметила она, — сигов мы еще не наловили... Ваня, моргая со сна, смотрел на нее. Одеяло сползло с плеч, и он натянул его. С трудом сообразил, где он и что с ним произошло. Элла подбросила в едва теплившуюся печку дров. На загорелых коленках девчонки свежие царапины. Если бы не Элла... Ваня даже плечами передернул, представив на миг, что бы тогда было... — Кажется, я заснул, — сказал он. — Кажется! — фыркнула девчонка. — Ты спал два часа. Чуть одеяло не сжег. Из печки выкатился уголек и прямо тебе на колени. Видишь, дырка? Мог бы и сам сгореть... — Элла рассмеялась. — Как говорится, из огня да в полымя. — Из воды в огонь, — поправил Ваня. — И ты потушила... этот пожар? — Из кружки плеснула, ты даже не пошевелился. — Выходит, ты меня уже два раза спасла? — А ты все считай, — опять засмеялась девчонка. — А это что такое? — спросил Ваня, кивая на лавку. Элла спокойно взяла за хвост блестящую змею и обмотала вокруг руки. — Змея. — Змеиная шкура, — сообразил Ваня. — Отдай мне. — Этого добра у нас хватает, — улыбнулась Элла. — Забирай! — Действительно, я попал в избушку на курьих ножках, — сказал Ваня. — «Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит...» Русалка — это ты. — Будешь обзываться — не дам компота. — Ты была в Ленинграде? — помолчав, спросил он. — В Кандалакше была, в Мурманске, а в Ленинграде — нет, — ответила Элла. — Если приедешь, я тебе весь город покажу, — сказал Ваня. — Запиши мой адрес. — Не в последний, наверное, раз видимся. Ты ешь, уха-то двойная... Видишь, сама застыла. Уха была великолепная. Ваня съел все, что было в котелке. На второе Элла подала подогретую на печке картошку с жареной рыбой. Ваня и это съел с удовольствием. Черствую корку хлеба он старательно натирал крепким пахучим чесноком и посыпал солью, как научил его Виктор Викторович. На третье девчонка налила в стакан из жестянки консервированный компот из слив. — Обязательно приезжай, — сказал Ваня. — Будешь жить у нас, квартира большая. — Здесь останешься ночевать или на остров отвезти? — Наверное, уже волнуются, — сказал Ваня. Элла быстро убрала со стола, вымыла в большой эмалированной миске посуду. Ваня все насухо вытер полотенцем. Элла подобрела и весело посматривала на него. Да и Ваня никак не мог взять в толк: с чего это он тогда взъелся на такую хорошую девчонку? — Ты далеко отсюда живешь? — спросил он, застегивая куртку. — В Вильмаламбине. Это на другой стороне озера. Ваши приезжают в наш поселок в бане мыться. — Я ни разу не был. — Каждую субботу на машине приезжают. Как закон. — Ладно, в следующий раз и я приеду... Они вышли из дома. Глядя на озеро, трудно было поверить, что была буря. Ровная зеркальная гладь раскинулась кругом. Ни одной морщинки. Редкие облака отражались в воде. Закатившееся за остров солнце подкрасило их в желто-розовый цвет. Отсюда Сень-гора видна как на ладони. У подножия растут сосны и ели, выше — березы, осины. Меж деревьев разбросаны гранитные обломки. Чем круче Сень-гора, тем меньше деревьев. Недостает им сил вскарабкаться на этакую крутизну. Лишь кустарник да зеленые мхи добрались до самого верха. Над вершиной неподвижно застыла огромная сизая воронка. Широкая горловина направлена в небо, а сужающийся книзу конец воткнулся в самую маковку горы. Уж не этот ли смерч свирепствовал днем над Вялозером? А сейчас, опустошенный, поблекший, успокоился и остановился передохнуть над красавицей Сень-горой. — Никогда такого не видел, — кивнул Ваня на гигантскую воронку. — Я тоже, — призналась Элла и, помолчав, спросила: — Почему ты назвал меня хозяйкой Медной горы? Кроме Сень-горы, тут близко и гор-то больше нет. — Ты разве не читала «Малахитовую шкатулку» Бажова? — удивился Ваня. — Не читала. — Ладно, я тебе из Ленинграда пришлю, — пообещал Ваня. — Книга — закачаешься. — Я в библиотеке возьму, — сказала Элла. — Если только она там есть. У нас маленькая библиотека. Андрей Степанович — отец Эллы — сам привязал Ванину лодку к карбасу. К своему удивлению и радости, мальчишка увидел на дне лодки два только что вытесанных топором весла. — Спасибо, — поблагодарил Ваня. — С Вялозером, парнишка, шутки плохи, — сказал сплавщик. — На такой лодочке далеко от берега больше не рискуй выходить. На этот раз повезло, а в другой раз — кто знает... Ваня думал, что Андрей Степанович заберется в карбас и поплывет с ними, но он только встряхнул канистру со смесью и, подождав, когда они усядутся, оттолкнул карбас от берега. Элла завела мотор и взялась за кривую железяку. — Погоди! — вспомнил Ваня. — Я забыл захватить змеиную шкуру. — Зачем она тебе? — Девчонок в школе буду пугать... Элла пожала плечами и передвинула какую-то железку: негромко квохтавший мотор заглох. — Что еще? — спросил Андрей Степанович. — Забыли чего? —
К вечеру лодку прибило к берегу. Она так и вылезла на прибрежный песок днищем кверху. Какой-то противный моллюск уже прилепился к доске. Обрадованный Ваня обошел весь берег в надежде найти и весла, но, кроме бревен, ничего не увидел. Отец Эллы бродил по берегу в высоких резиновых сапогах, сталкивал бревна багром снова в воду и там связывал просмоленными канатами в плоты. Ваня обсушился у печки. Пришлось все снимать с себя, отжимать и развешивать. Элла специально веревку протянула от стены до стены. Сделанная из железной бочки печка топилась жарко, и часа через полтора все высохло, даже сапоги. За окном завывал ветер, шумело озеро, в стекла хлестко ударяли крупные дождевые капли, скрипели, раскачиваясь, деревья, а в избушке тепло и сухо. Пахнет свежим хлебом, вяленой рыбой и березовым веником. Ваню разморило и с новой силой стало клонить в сон. Он клюнул и чуть не обжег нос о трубу. Взяв с топчана старенькое одеяло, завернулся в него и, прислонившись спиной к ящику с канатом, сразу же провалился в тяжелый, глубокий сон. Разбудила Элла. Пока Ваня сушился, она помогала отцу вязать бревна, а теперь вот пришла проведать. Молча поставила на стол котелок с застывшей, как холодец, ухой, нарезала хлеб, положила деревянную ложку и головку чесноку. — Не обессудь, — насмешливо заметила она, — сигов мы еще не наловили... Ваня, моргая со сна, смотрел на нее. Одеяло сползло с плеч, и он натянул его. С трудом сообразил, где он и что с ним произошло. Элла подбросила в едва теплившуюся печку дров. На загорелых коленках девчонки свежие царапины. Если бы не Элла... Ваня даже плечами передернул, представив на миг, что бы тогда было... — Кажется, я заснул, — сказал он. — Кажется! — фыркнула девчонка. — Ты спал два часа. Чуть одеяло не сжег. Из печки выкатился уголек и прямо тебе на колени. Видишь, дырка? Мог бы и сам сгореть... — Элла рассмеялась. — Как говорится, из огня да в полымя. — Из воды в огонь, — поправил Ваня. — И ты потушила... этот пожар? — Из кружки плеснула, ты даже не пошевелился. — Выходит, ты меня уже два раза спасла? — А ты все считай, — опять засмеялась девчонка. — А это что такое? — спросил Ваня, кивая на лавку. Элла спокойно взяла за хвост блестящую змею и обмотала вокруг руки. — Змея. — Змеиная шкура, — сообразил Ваня. — Отдай мне. — Этого добра у нас хватает, — улыбнулась Элла. — Забирай! — Действительно, я попал в избушку на курьих ножках, — сказал Ваня. — «Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит...» Русалка — это ты. — Будешь обзываться — не дам компота. — Ты была в Ленинграде? — помолчав, спросил он. — В Кандалакше была, в Мурманске, а в Ленинграде — нет, — ответила Элла. — Если приедешь, я тебе весь город покажу, — сказал Ваня. — Запиши мой адрес. — Не в последний, наверное, раз видимся. Ты ешь, уха-то двойная... Видишь, сама застыла. Уха была великолепная. Ваня съел все, что было в котелке. На второе Элла подала подогретую на печке картошку с жареной рыбой. Ваня и это съел с удовольствием. Черствую корку хлеба он старательно натирал крепким пахучим чесноком и посыпал солью, как научил его Виктор Викторович. На третье девчонка налила в стакан из жестянки консервированный компот из слив. — Обязательно приезжай, — сказал Ваня. — Будешь жить у нас, квартира большая. — Здесь останешься ночевать или на остров отвезти? — Наверное, уже волнуются, — сказал Ваня. Элла быстро убрала со стола, вымыла в большой эмалированной миске посуду. Ваня все насухо вытер полотенцем. Элла подобрела и весело посматривала на него. Да и Ваня никак не мог взять в толк: с чего это он тогда взъелся на такую хорошую девчонку? — Ты далеко отсюда живешь? — спросил он, застегивая куртку. — В Вильмаламбине. Это на другой стороне озера. Ваши приезжают в наш поселок в бане мыться. — Я ни разу не был. — Каждую субботу на машине приезжают. Как закон. — Ладно, в следующий раз и я приеду... Они вышли из дома. Глядя на озеро, трудно было поверить, что была буря. Ровная зеркальная гладь раскинулась кругом. Ни одной морщинки. Редкие облака отражались в воде. Закатившееся за остров солнце подкрасило их в желто-розовый цвет. Отсюда Сень-гора видна как на ладони. У подножия растут сосны и ели, выше — березы, осины. Меж деревьев разбросаны гранитные обломки. Чем круче Сень-гора, тем меньше деревьев. Недостает им сил вскарабкаться на этакую крутизну. Лишь кустарник да зеленые мхи добрались до самого верха. Над вершиной неподвижно застыла огромная сизая воронка. Широкая горловина направлена в небо, а сужающийся книзу конец воткнулся в самую маковку горы. Уж не этот ли смерч свирепствовал днем над Вялозером? А сейчас, опустошенный, поблекший, успокоился и остановился передохнуть над красавицей Сень-горой. — Никогда такого не видел, — кивнул Ваня на гигантскую воронку. — Я тоже, — призналась Элла и, помолчав, спросила: — Почему ты назвал меня хозяйкой Медной горы? Кроме Сень-горы, тут близко и гор-то больше нет. — Ты разве не читала «Малахитовую шкатулку» Бажова? — удивился Ваня. — Не читала. — Ладно, я тебе из Ленинграда пришлю, — пообещал Ваня. — Книга — закачаешься. — Я в библиотеке возьму, — сказала Элла. — Если только она там есть. У нас маленькая библиотека. Андрей Степанович — отец Эллы — сам привязал Ванину лодку к карбасу. К своему удивлению и радости, мальчишка увидел на дне лодки два только что вытесанных топором весла. — Спасибо, — поблагодарил Ваня. — С Вялозером, парнишка, шутки плохи, — сказал сплавщик. — На такой лодочке далеко от берега больше не рискуй выходить. На этот раз повезло, а в другой раз — кто знает... Ваня думал, что Андрей Степанович заберется в карбас и поплывет с ними, но он только встряхнул канистру со смесью и, подождав, когда они усядутся, оттолкнул карбас от берега. Элла завела мотор и взялась за кривую железяку. — Погоди! — вспомнил Ваня. — Я забыл захватить змеиную шкуру. — Зачем она тебе? — Девчонок в школе буду пугать... Элла пожала плечами и передвинула какую-то железку: негромко квохтавший мотор заглох. — Что еще? — спросил Андрей Степанович. — Забыли чего? —
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (7) »