своей теплой и по-своему уютной холостяцкой кухне, среди привычных мне вещей и в компании хорошего друга. Из немного зарядившегося телефона тихонько играют песни Николая Анисимова, коньяка чуть больше, чем половина бутылки, а на работу завтра, наверное, можно и опоздать… какие вояки, какие к чертовой матери учения? Пошли они все лесом! Сейчас схожу за ноутбуком, включим какую-нибудь подборку приколов на «Ютубе» и славно посидим!

Старенький «мак» запустился на удивление быстро, я открыл стартовую страницу «Яндекса»… и замер с бутербродом у рта. В топе новостей за день, который и так никогда особо не радовал, не было ни единого слова о странных событиях, творящихся в городе. Где-то на Вавилова прорвало теплотрассу, в Солнечном прошло громкое задержание со стрельбой, а в «Планете» подвели результаты выставки собак…

– Блин… – выдохнул я.

– Ты чего, Диман? – Макс внимательно посмотрел на меня, потом привстал и уперся взглядом в монитор ноутбука.

– Видишь что-нибудь? – Криво ухмыльнувшись, спросил я, внимательно глядя на Макса.

– Твою ж…, – Щукин налил себе полную стопку и моментально ее опустошил. – Дело дрянь, братан, да?

Интерлюдия 1

Главное управление МЧС России

по Красноярскому краю,

13 июня, суббота, 01.35.

Телефонный звонок выдернул майора Лазарева из тревожного сна. Зажмурив воспаленные глаза и как следует проморгавшись, он поудобней устроился в кресле и, сняв трубку, скороговоркой ответил:

– Оперативный дежурный ГУ МЧС, майор внутренней службы Лазарев.

Следующие несколько минут майор лишь кивал головой и изредка поддакивал голосу, доносившемуся из трубки. К концу разговора от сонливости не осталось и следа: Лазарев аккуратно положил трубку на место и уже потянулся было к соседнему телефонному аппарату, но его взгляд упал на пачку сигарет, торчащую из кармана форменного кителя. Достав пачку, майор сунул в зубы сигарету и, покинув кабинет, направился на лестничную клетку.

* * *

– Может все-таки учения, Анатолий Степанович? – Капитан Пихтин с сомнением посмотрел на Лазарева и, бросив окурок в служившую пепельницей стеклянную банку от кофе, закрутил крышку.

– У нас даже о внеплановых учениях за полгода известно, Паш. А тут звонят, сам знаешь откуда, рекомендуют. Настоятельно рекомендуют, заметь. И никаких подробностей. – Лазарев достал из кармана телефон, задумчиво глянул на экран.

– Предчувствие у меня нехорошее, понимаешь? Это у тебя в пожарном надзоре почти все на протоколы и графики завязано. А тут, не знаю… чуйка какая-то. Тем более жене вчера сон недобрый приснился.

– Начальнику управления сейчас сообщите или утром?

Майор кивнул, вытащил еще одну сигарету и, повертев ее в пальцах, отправил обратно в пачку.

– Я всем сейчас сообщу, Паш. И начальнику, и в администрацию города. Пусть лучше потом паникером называют, чем подготовиться не успеют…

Администрация г. Красноярска,

13 июня, суббота, 01.47.

Алексей Алексеевич Сотников откровенно недолюбливал свою работу. Куча бумажной волокиты, постоянные проверки, выезды. И ведь, по большей части – жуткая рутина, ежедневная и беспросветная. Однако, Сотников был человеком обстоятельным и свою работу, пусть порядком надоевшую, выполнял хорошо. Должность начальника отдела защиты населения в главном управлении по гражданской обороне, чрезвычайным ситуациям и пожарной безопасности обязывала. Поэтому, после неожиданного звонка от оперативного дежурного ГУ МЧС, Алексей Алексеевич не растерялся, а моментально развил бурную деятельность, в точном соответствии со всеми имевшимися инструкциями. Оповестив вместе с дежурным диспетчером отдела ГО и ЧС всех, кого положено, Сотников принялся лично связываться с руководителями пассажирских автотранспортных предприятий. Что интересно – дозвониться до частников оказалось куда проще, чем до муниципалов, и если первые с готовностью соглашались оказать всю необходимую помощь, то вторые заваливали лишними вопросами и постоянно требовали от Сотникова подтверждающих документов, подписанных чуть ли не главой города. Откуда эти документы должны были появиться в два часа ночи – никого не интересовало. Понимая, что панику сеять не стоит, начальник отдела вежливо требовал оставить в гаражах определенный резерв автобусов «для проведения учебных мероприятий, связанных с рассредоточением и эвакуацией населения». Он вообще делал во всех разговорах упор на фразу «учебные мероприятия», доводя информацию спокойно, но жестко. Только неприятный холодок чуть выше желудка постоянно отвлекал и заставлял думать о жене, лежавшей сейчас в роддоме, на сохранении.

К трем часам ночи Сотников вычеркнул из списка последнего перевозчика и устало откинулся в кресле. Его немногочисленные подчиненные, в срочном порядке поднятые из постелей и вызванные в администрацию, спешно обзванивали предприятия и учреждения города. Маховики и шестерни изрядно подкосившейся после развала Советского Союза системы гражданской обороны медленно раскручивались. Прямо сейчас, на стратегически значимых объектах заспанные начальники отделов ГО и ЧС поднимали старые, советские еще планы по рассредоточению рабочих и служащих, вскрывались и приводились в состояние готовности защитные сооружения, проверялись пломбы на ящиках с противогазами и костюмами химзащиты. Учебная тревога, проверка готовности. Всю ночь эти фразы звучали в телефонных трубках, вбивались в приказы и распоряжения. Да и как тревога может быть не учебной? На дворе – двадцать первый век, угроза глобальной войны осталась в далеком прошлом, ведь каждый чиновник или политик, знает к чему приведет ядерный конфликт.

* * *

Красноярск спал. Раскинувшийся на берегах могучего Енисея, мерцающий тысячами ночных огней город с населением чуть больше миллиона человек, видел мирные сны. Никто еще не догадывался, что утром на привычные маршруты общественного транспорта выйдет едва ли треть автобусов, а практически на каждом перекрестке будут дежурить усиленные наряды полиции и экипажи ГИБДД. Двери закрытых по случаю летних каникул школ вновь откроются, но их украсят непривычные таблички: «Сборный эвакуационный пункт», «Пункт выдачи средств индивидуальной защиты», а наспех отпечатанная бумажка с надписью: «Мобилизационное предписание» перестанет быть символом давно отгремевших войн. Сотников курил в открытое окно своего кабинета на третьем этаже здания администрации, отрешенно наблюдая за тем, как ползет огромная минутная стрелка на циферблате часовой башни. Три часа ночи. В сторону