пожелать, но и невероятно привлекательный и сексуальный мужчина. Коленки трясутся только от одного звучания его низкого хриплого голоса. Я привыкла всегда быть рядом с ним, заботиться о наличии чашки хорошего кофе утром на его столе, о расписании встреч и о покупке новых галстуков. Настолько привыкла, что не могу себе представить хотя бы один день без него. Я обожала приходить утром еще до рассвета, вдыхать запах дорогих духов начальника в кабинете, который мог сохраняться неделями, и дожидаться его появления. И вот теперь, кажется, я потеряла все, что мне так нравилось, и все почему? Потому что выпила алкоголь. Я точно знаю — причина заключается в этом. Последнее, что я помню, это как сидела на аукционе, об участии в котором сама же его и упросила, и потягивала шампанское. Мне нельзя алкоголь. У меня непереносимость. Я одна из тех людей, что от пары стаканов превращаются в некотролируемых животных.

Вот же блин… Ну я всего стаканчик хотела выпить! У меня нервы ни к черту каждый раз, когда мы вместе едем в какую-нибудь командировку. Он ведь так близко. Такой красивый и… охренительный. Руку протянуть и коснуться!

Вот и коснулась, видимо… Даже обидно, что ничего не помню ни черта! Моя мечта сбылась, а я об этом забыла! Просто супер!

Неожиданно шум воды в ванной стихает.

О, Господи, он сейчас выйдет! Нет, я не готова!

Паника начинает гонять меня по комнате туда-сюда. Я кое-как дрожащими пальцами придерживаю простыню, чтобы она не упала и не оголила меня полностью.

Дверь ванной открывается в тот момент, когда я как полная идиотка припечатываюсь лицом к входной двери. Типа не заметит! Тупо стою, тяжело дыша, и прислушиваясь к шагам за спиной.

Что он делает?! Идет сюда?! Почему так тихо? Что происходит?!

— Проснулась, Антонова? — раздается вдруг над моим ухом.

Тут же по бокам от меня появляются его еще влажные после душа руки. Ладони упираются в стену, заковав меня в тюрьму между стеной и боссом. Его бедра вжимаются в мою задницу. Я отчетливо ощуаю твердую штуковину, упершуюся прямо между моих… эээмм… полупопий.

— Алексей Дмитриевич… в… вы чего?! — пищу, судорожно пытаясь сделать хотя бы дохленький вдох, чтобы не задохнуться от волнения.

— Ну, что, Антонова, возвращать долг готова?

— Какой еще долг?!

Глава 5

Ира

— Какой еще долг?!

— В смысле, какой? Ты ничего не помнишь, Антонова?!

Судорожно качаю головой и блею.

— Неееет…

— Совсем ничего что ли?!

Мне кажется или в его голосе звучит обида? Я бы могла сказать точно, если бы видела выражение лица босса, но для этого мне ведь надо повернуться, проехаться задницей по его твердой штуковине, угрожающе воткнувшейся в меня, а затем взглянуть в глаза, в которых заключена вся власть над мои будущим… Господи, неужели эта штука ночью была во мне?! Неудивительно, что между ног так тянет…

— Ничего-ничего, Алексей Дмитриевич. Ничегошеньки.

Босс смачно выругивается, после чего зло шипит мне на ухо:

— А произошло то, Антонова, что ты нажралась в асфальт и купила свидание со мной за сто тысяч зеленых на вчерашнем аукционе, которые тебе теперь по правилам надо отдать. Ах, да… У тебя же их нет? Поэтому отдавать придется мне, чтобы в край не запороть репутацию, как моей компании, как и людей, которые устроили этот благотворительный аукцион. Кроме того, ты вчера полезла ко мне в трусы и сделала все, чтобы я тебя трахнул, Антонова. И мне, конечно, очень нравится разговаривать с твоим затылком, он довольно милый, но может ты уже повернешься и посмотришь мне в глаза, твою мать?!

Оу…. чееерт! Все гораздо хуже, чем я думала! Даже глаза зажмуриваю и мысленно начинаю читать спасительную мантру “это сон, всего лишь сон, ты сейчас проснешься, Ируся, и все будет в порядке”. Нееет! Я не проснусь! Это не сон, а гребаная реальность!

Я купила босса за сто тысяч баксов?! Мамааааа! И потом полезла к нему в трусы?! Хотя, это я уже раньше поняла, но все же: мамаааааа!

— Антонова, еб…й стыд! Я с кем разговариваю?! — рычит Алексей Дмитриевич, когда я все еще продолжаю стоять к нему спиной с закрытыми глазами.

— Вы… бы не могли сначала отодвинуться от меня и убрать… ту штуку…

— Какую еще штуку?

— Ну… ту… внизу… вашу…

— Ты про паяльник? — как-то ехидно растягивает слова босс.

Паяльник? Нет, ну если ему нравится называть свой член паяльником, то пусть называет на здоровье. Лишь бы держал свой паяльник от меня подальше… Хотя я же сама хотела, чтобы этот паяльник побывал во мне… Но это девичьи фантазии и не более того! Я же не вот прям серьезно! Впрочем ночью босс, очевидно, подумал, что я была серьезной как никогда.

— Да! Уберите ваш паяльник! — твердо произношу, а затем более смиренно добавляю. — Пожалуйста…

— А как же: “Леша… Лешенька… Ты мне так давно нравишься… Я тебя хочу…”, “Каков начальник, таков и паяльник”, “Паяльник верните, пожааалуйста”. Это ты тоже забыла, Антонова?

Мамочка родная, что же ты меня такую дуру родила?! Так это я его член паяльником назвала, да еще и умоляла заняться со мной сексом?!

Жаром заливает щеки, шею, уши и грудь. Сердце, кажется, остановилось и сдохло, решив, что не стоит поддерживать жизнь такой идиотки. Божечки, что же теперь будет?! Нет, нет… что же мне делать?!

Подождите-ка, но он ведь тоже хотел со мной спать, так что в этом он точно не может лишь одну меня обвинять. И вообще, он воспользовался моим состоянием! Да-да, именно так! Воспользовался пьяной девушкой, скотина с огромным паяльником!

Сжав простыню на груди посильнее, я вскидываю подбородок и медленно поворачиваюсь лицом к боссу.

О. май. год! Какой он красивый… И какой голый…

На нем только полотенце, которое прикрывает бедра. Голая грудь еще слегка влажная после душа. Я с жадностью смотрю на капельки, стекающие к животу и исчезающие за краем полотенца, под которым явно проступает выпуклость, ну то есть паяльник. Светло-коричневые волосы Алексея Дмитриевича тоже сейчас мокрые и немного вьются. Глаза сверкают то ли гневом, то ли желанием — трудно понять. Трудно даже думать, когда он так близко.

— И я предупреждаю, Антонова, — грозно произносит босс, сделав шаг ко мне, отчего мы буквально приклеиваемся друг к другу, а его твердый член теперь упирается мне в живот. Между ног начинает тянуть еще сильнее. Мое тело, в отличие от разума, видимо прекрасно помнит, как хорошо ему было ночью. — Только попробуй начать петь песенку про то, что “я пьяная была и ничего не понимала, ты — кобель блохастый и ла-ла-ла”, не сработает! Как я тебя вчера уволил, не помнишь, наверное тоже?

Вот тут мне становится страшно… Я даже моргать